остаться как можно дольше.
– Держи букетик, знаю, что ты любишь ромашки, но одуванчики тоже милы. Тебе желтые или белые по нраву? – муж протянул мне букетик из «пушистиков».
– А одуванчики вообще удивительный цветок, – ответила я, сдувая с одного из них белоснежные зонтики. Ветер подхватил их и понёс над полем, заодно сдувая пушистые шапочки и с остальных.
– Как заяц меняет окрас – с желтого на белый? – весело спросил муж.
– Посмотри, какие они сильные, несмотря на хрупкость. Вот жило-было семечко. Юный росток двигался вверх, преодолевая сопротивление почвы и земного тяготения. Наверное, им двигало любопытство и уверенность, что там, наверху, его ждёт нечто удивительное, – говорила я, разглядывая подаренный мужем букетик.
– Хорошо, что все эти перипетии случились с ним на поле, а не на асфальте, – пошутил муж, вспоминая, как я умилялась, увидев на прогулке выросший среди асфальта цветок одуванчика.
– Вот зря ты смеёшься! Представь, что неприятным сюрпризом стала корка свежего асфальта, через которую ростку пришлось пройти. Столкнувшись с нею, он набирался сил и решимости, чтобы идти дальше. Одуванчик расставил свои корни шире и глубже, чтобы дать себе максимальную опору для преодоления преграды, нарастил их и…! – весело отшучивалась я.
– Труд и радость победы были омрачены: одуван, высунувшись на поверхность, увидел солнце, воздух, услышал пение птиц и… кругом асфальт! – шутил муж.
– Но ведь и в этом есть плюс: ему открылся целый новый мир, о котором он даже не смел и мечтать, находясь в тёмной и плотной земле. Он смог увидеть множество других трав и растений вокруг, познакомился со стрекозами и пчёлами. Дождь умывал его, ветер приносил неизвестные ароматы, насекомые проявляли к нему неподдельный интерес, приятно щекотали. Днём его согревало солнце, по ночам – светила загадочная луна, – голосом сказочника Оле-Лукойе парировала я.
– Целая сказка о жизни одувана получается. Одуванчик думал, что его счастье будет длиться вечно? – продолжал подшучивать муж.
– Да нет. Сказка – это обычная жизнь, и наоборот – жёлтый симпатяга цветок побелел и утратил свою яркость. Он печалился, не сразу осознавая, что превращается в настоящий, полноценный и прекрасный одуванчик. Ведь он наконец-то приобрёл идеальную форму, лёгкость и прозрачность своей короны, которую теперь венчали лёгкие и нежные парашютики-пушинки, – сказала я и сдула шапочки с сорванных одуванчиков, усаживаясь рядом с мужем.
– Но не успел одуванчик привыкнуть к своему новому образу, как его настиг новый кризис: дуновения моей жены унесли всю его новоявленную красоту. И одуванчик стал совсем гунявый. Пожалуй, эти боль и разочарование ему было перенести труднее всего, – развеселился муж, вставая и подавая мне руку.
– На самом деле, вся его наполненная сюрпризами жизнь от весны до осени – это всего лишь краткий миг посещения Земли, – ответила я мужу и, взяв протянутую им руку, поднялась с земли.
– Ты название церкви прочла? – муж поправил выпавшую у меня из-под платка прядь волос.
– Святого Николая Чудотворца и мученицы Иулиании, если я правильно понял, – муж уже переключился на прочтение в телефоне истории Церкви. – Тут еще интересный момент: этот Придел Святого Николая отмечен 22 мая. Насколько я помню, это день рождения отца наших дочерей, – обнял меня Лера.
– Зайдем в храм! Слышишь, как красиво поют? – муж подал мне руку, вставая с лавочки. – А потом пойдем смотреть твое новое жилище в Москве, – добавил он, отряхивая подол моего платья от прилипшего к нему пуха одуванчиков.
***
Москва, сентябрь, 2017 год
– Знаешь, мне тоже не хочется уезжать. Как-то прикипел тут и к квартирке, и к месту за эти два месяца. Пролетели они быстро, да и Москва есть Москва, я понимаю тебя… Тихий остров – скучное место после мегаполиса, – муж закрывал собранный нами чемодан.
Нужно возвращаться. В Германии дети. Моя семья. Да и моя жизнь тоже. Я оглядела квартирку. Погладила еще свежие обои на стене. Закрыла шторы на окнах и, вздохнув, вышла на лестничную площадку.
– Мы обязательно приедем в ближайшее время, не успеешь соскучиться, – успокаивал меня муж, выезжая на Киевское шоссе.
Я прильнула к холодному стеклу, вглядываясь в быстро исчезающие улицы нового района, ставшего нам с мужем родным и дорогим за два месяца. «Я оставляю позади мой дом – мою крепость? Мой дом?.. Где теперь мой дом? Тут я уже чужая. А там, в Германии, я своя?..» – думала я, наблюдая, как быстро мелькают за окном подмосковные пейзажи. «А дом твой, Надя, там, где живут твои дети и муж», – ответила я себе на вопрос и перестала оглядываться в заднее стекло, и улыбнулась мужу, уверенно ведущему автомобиль по скользкому после прошедшего утром ливня шоссе.
***
Брянск, сентябрь, 2017 год
– Надюш, нужно спешить, – муж терпеливо ждал меня за оградой, дорывая траву, выросшую на дорожке, ведущей к могиле моей мамы.
– Я еще немного посижу, когда опять приеду? – попросила я Леру не оборачиваясь.
– Я пойду, в машине покемарю, не буду тебе мешать, – собрав в охапку вырванный бурьян, муж направился к выходу из старого кладбища, за забором которого стояла наша машина.
– Ну, пора, пора, мой ты Мурмуленок, – вернувшись, обнял меня муж. – Второй час уже сидишь, темнеет и прохладно… Нам еще до белорусской границы доехать бы без приключений. Там будем стоять часами на пограничном посту с Польшей. Может быть, переночуем у нашей знакомой, тем более, фамилию твою она запомнила надолго, – муж решил отвлечь меня курьезным воспоминанием о нашей ночевке по дороге в Москву.
Благополучно пройдя семичасовое ожидание в очереди на пограничном посту Польши и Белоруссии, мы решили попробовать найти место в отеле. Дозвониться до предлагаемых в интернете телефонных вариантов в четвёртом часу утра не представлялось возможным. На наши звонки не отвечали. Уже отчаявшись провести ночь на удобной кровати, мы стали думать об обустройстве спальных мест в нашем стареньком Volkswagen Polo, но дизайн двадцатилетней машинки не был разработан для этих целей, и ночь предстояла не самая комфортная, как вдруг в трубке дозвона раздалось сонное:
– И вам здрасти! Не спится? Доброе утро у них!
– Доброе утро, или ночь, – от неожиданности зачастила я.
– Кто вы, не пойму, – сонно отвечала женщина.
– Мы немцы, – поспешил отрекомендоваться муж.
Повисла секундная пауза.
– Мы путники, туристы из Германии, – решила поправить нашу презентацию я.
– Вам нужно жилье чели, немцы-путники в четыре часа утра? – хмыкнула женщина с характерным белорусским говорком. Выслушав мой сбивчивый рассказ и извинения за столь ранний звонок, она, сонно зевая, изрекла: – Так вам до меня еще час добираться, Я ждать вас не собираюсь, ключи оставлю у кадки с цветами. В бочонке. Фамилию
