которые при нагревании сразу наполняют комнату запахом спиленного ясеня…
Ясень закрывал новым соседям вид из окна. Они решили, что в Москве переизбыток этих деревьев, и вынесли приговор, не советуясь с другими жителями дома. На память о дереве я попросила рабочих, увозивших в утиль ствол, отпилить пару срезов в форме дощечек, внутри которых были запечатлены кольца жизни дерева. Теперь каждый день эти подставки напоминают мне, какой красивый и могучий был ствол, как величественно возвышался во дворе и являлся центром, объединяющим жильцов дома по интересам. Под ясенем располагалась лавка – этакий «Дом Досуга». Она собирала не одно поколение проживающих семей в кружки разной значимости: от восседавших в обеденное время бабушек до молодых мам с колясками, игроков домино (с обязательными речевыми вставками фольклора), а вечерами – молодежь с вечными песнями «про любовь». Иногда к лавке выносился стол, и соседи становились одной семьей, отмечающей городские праздники или отдельные семейные события – от рождения до ухода…
Часто, прогуливаясь по центральной улице острова Райхенау, я вижу местных жителей под тенью вековой липы, что гордо несет на стволе табличку о своём возрасте. Ей 700 лет! Утром – смиренных паломников, днём – суетливых туристов, в вечернее время – пары стариков.
Во время традиционных гуляний все действа праздника проходят рядом с липой. Дерево аккуратно ограждают, не загораживая, подчёркивают значимость. Липа – словно любимая бабушка во главе стола, на почётном месте среди собравшейся большой семьи…
***
Цуг, Швейцария, январь, 2016 год
– Какие у вас интересные часы, – произнесла на русском помощница владельца часовой лавки.
От неожиданности я вздрогнула, услышав русскую речь в старинных улочках швейцарского городка.
– Мои родители переехали в ЦУГ в начале девяностых, – улыбнулась она произведенному на меня эффекту. – Вы могли бы позволить посмотреть ваши часы моему шефу, он очень заинтересован ими.
– Звезда? – достаточно четко произнес пожилой швейцарец, осторожно беря снятые мной с руки часы.
– Да, это она. Мой дедушка подарил их моей бабушке после войны. Как только появилась возможность у станционного смотрителя сделать подарок жене, – я внимательно наблюдала за тем, как аккуратно, надев белые хлопковые перчатки, рассматривает мои часы хозяин магазинчика.
– Он удивляется, что такие часы можно так просто носить на руке в повседневной жизни! Это преступление – они должны надеваться только по праздникам! Это бесценная семейная реликвия, – перевела мне девушка, поправляя на своей груди бейджик с аналогичной фамилией, что значилась на вывеске владельца лавки.
– Хотите бесплатно поменять ветхий ремешок? Из него уже торчат ниточки. Не беспокойтесь, мы аккуратно устраним проблему. Наш магазинчик тоже открыли в послевоенное время. Вначале занимались починкой и продажей часов этого бренда, мы имеем эксклюзивное на это право, – гордо добавила она, бережно протерев циферблат моих часов полировочной тряпочкой.
– Большое спасибо за внимание к моим часам. Но это не проблема, скорее, наоборот – поблагодарила я, застегивая ремешок на своей руке и аккуратно разглаживая топорщившие из него ниточки.
– Тогда примите вот это, – она протянула мне эксклюзивный виндер136.
– Большое спасибо. Часы всегда должны быть со мной. Рядом со мной, на моей руке. Но! Я обещаю иногда хранить их в подаренном вами футляре.
***
Москва, 4 июля, 2017 год
– Лерка, не отставай, поторопись, раньше нужно было выехать, – ворчала я на мужа, осторожно спускаясь в подвальное помещение нотариальной конторы.
– Дай я пойду первым. Опирайся на мою руку. Не хватало тут еще шею сломать. Что за манера размещаться в подвалах?..
– Так подвал в самом центре столицы – это уже не подвал! – отшутилась я.
– Ну, где вы ходите, у нас очередь, между прочим! – юная девушка-секретарь стала суетиться, перебирая документы у себя на столе. – Пойдемте же скорее!
– Девушка, мы к вам тоже не из соседнего района приехали, а из Германии, сделайте скидку на улыбку для нас, – мой муж галантно открыл перед нами дверь с табличкой «Нотариус».
– Проверяйте все: инициалы, даты и прочее, – строго огласила сидевшая за центральным столом нотариус.
– Какая сегодня дата? – растерянно спросила я. – Три дня в пути, и все даты перемешались, – зачем-то оправдывалась я.
– Четвертое июля сегодня! Для кого календарь повешен у входа, – быстро ответила молоденькая секретарша.
– Какое? – я вспомнила дату смерти отца, но, не успев погрузиться в нахлынувшую на меня тему совпадений, стала быстро ставить подписи в документах напротив указанных галочек.
– Ну и хорошо, – беря подписанные мной бумаги, произнесла нотариус.
– Адрес покупаемой вами квартиры известен – это Новая Москва, состояние чистовой отделки пояснено, со всеми нюансами проживания в строящемся поселке вы ознакомлены, о получении ключей еще вот тут подпись. Все, до свидания, – не поднимая на нас глаз, нотариус просматривала подписанные бумаги.
– Кто там у нас следующий? Жара сегодня, и народу валом, принеси мне зеленый чай, – обратилась она к суетливой секретарше, укладывающей наши документы о покупке однокомнатной квартиры в фирменную папку.
***
– Смотри, какая милота за домом, – указала я мужу на крохотный Храм, припарковавшись по указанному в документах адресу. – Оставь вещи, потом занесем, пойдем посмотрим. Я направилась в сторону храма, муж поспешил за мной.
– Как красиво! Ты только взгляни! – восхищалась я увиденным.
Оказалось, что Церковь возвышалась над обрывом, открывая панорамный вид на лес и расположенные вдали поселки. Мы стояли у кромки обрыва рядом со стеной храма, и у меня возникло ощущение высоты и полета над верхушками деревьев, простирающимся внизу лесом и расположившимися вдали посёлками.
Мы обошли Храм вокруг и сели на стоящую во дворе лавочку под большим могучим ясенем. Впереди нас, на усеянном одуванчиками поле, возвышался огромный каменный крест. Глядя на него со стороны, можно было представить, что он парит над обрывом.
– Это рай для одуванчиков, – я не смогла усидеть на месте и, встав с лавки, направилась к каменному кресту, утопая в пушистом облаке парашютиков.
Секунду постояв, я с удовольствием плюхнулась в это облако «пушистых летних снежинок». Поваляться в траве мне удалось, муж тут же присоединился ко мне и сел рядом, аккуратно срывая пушистые и желтые цветы одуванчика – мастеря из них букет. Я же, перевернувшись на спину, разглядывала, как по безграничному небесному куполу проплывают фантастических форм облака. Ветер нежно гладит мою кожу. Насекомые, то и дело, перебегают через меня, воспринимая как часть ландшафта. В воздухе парит большая птица, в кустах возле каменного креста мелодично чирикают неизвестные мне маленькие птички.
Кажется, я могла бы пролежать так вечность, зарастая травой и одуванчиками. Тихо распадаясь на клеточки, пропитываясь землей. Покой, совершенная гармония звуков, полная безмятежность, в которой хочется
