Сюда и привез меня Рауд прямиком из Храма Всех Богов.
Увидев замок из окна кареты, я ахнула. Казалось, великан сдвинул вместе сотню торосов и увенчал их клыками ледяного дракона, затем призвал армию фей, чтобы украсить стены прекрасными цветами, птицами и животными, а после сама богиня зимы дохнула на них морозным дыханием, покрыв изящные барельефы инистым мхом.
Внутри тоже все было снежно-белым — жилые комнаты, залы, лестницы, переходы, галереи, даже подвалы. Чтобы не сойти с ума от сплошной белизны, мебель обили яркими тканями, всюду положили пестрые ковры, развесили портьеры приятных глазу цветов, расставили кадки с живыми растениями и вообще постарались придать убранству как можно более летний вид.
После всех чудес, которые я успела повидать, привыкнуть к Белому замку оказалось не так трудно, но все равно временами мне становилось не по себе.
Наверное, потому что я была одна. Рауд жил в Летнем дворце, улаживая всевозможные дела с Альриком, Королевским Собранием, канцлером Солленом, который снова занял свой пост, другими владыками стихий и вайнорцами. За две недели нашего странного брака он появился в Белом замке лишь трижды, вел себя так, будто мы женаты сто лет, но ни разу не остался ночевать и не заговорил о моем будущем, лишь делился новостями.
А новостей было с избытком.
Оказывается, когда Альрик спросил баронессу Хендевик, кто отец Эмелоны, та ответила: "Герцог Колгг-Скрапп или король Альгредо — на ваш выбор". То-то Альрик поразился!
Герцог в самом деле был готов удочерить барышню Болли. В конце концов, что мешало ему поддерживать отношения с Гелеоной и после ее бегства из Эйлана? Баронесса предложила подождать: "Сперва узнаем у Альгредо, не захочет ли он признать Эмелону своей". Одиннадцать сыновей — это хорошо, но дочери для династических браков тоже нужны. Союз с Ригонией мог принести Эйлану немалые выгоды, и теперь баронесса и канцлер Соллен делали все, чтобы Альгредо это понял. Герцог Клогг-Скрапп ухал в Вайнор — держать ответ перед королем Бертольдом, который был очень недоволен своеволием дочери и кузена.
Да хранят нас светлые боги! Альрик, может, и не лучший на свете король, а все же хорошо, что Ригонией правит не Бертольд и не Альгредо.
Принцу Фьюго надоело смирять свой горячий нрав. По дорогам, свободным от снежных заносов, он быстро добрался до крепости Касль и вызвал на поединок принца Гюнтера. Те, кто видел, как это происходило, рассказывали, что эйланец играл с братом Альрика, как кот… не с мышью даже, а с комком пряжи, не способным ни увернуться, ни убежать. Сперва он исполосовал Гюнтеру лицо, затем нанес такую рану, которая навсегда избавит негодяя от интереса к хорошеньким фрейлинам и женскому полу вообще. После этого Фьюго с Камелией спешно покинули Ригонию, и Альрик не препятствовал их отъезду.
— Как жаль! — сокрушался канцлер Соллен. — Она могла бы стать прекрасной королевой. Может быть, второй Клотильдой!
— Невелика премудрость, — усмехнулась в ответ баронесса Хендевик. — При умных советниках любая станет второй Клотильдой.
Было уже решено, что после женитьбы Альрика на Эмелоне именно баронесса займет пост главной гоф-дамы при новой королеве.
Женитьба откладывалась до тех пор, пока не будет объявлено о принадлежности невесты к Вайнорскому или Эйланскому королевскому дому. Не мог же король Ригонии в самом деле взять в жены "коробейницу"! Помолвка, заключенная по воле Свена и Свяны, к браку не обязывала. Но узоры на ладонях не исчезнут до следующей Ночи Всех Богов, и если обрученные Свеном и Свяной захотят связать свою жизнь с кем-то другим, им придется ждать целый год.
Кайса и фендрик Ойсин долго раздумывать не стали. Они обвенчались на третий день после праздника, Ойсин тут же подал в отставку и вместе с молодой женой уехал в поместье, выделенное Альриком ей в приданое. А на днях король пожаловал бывшему гвардейцу титул и земли, принадлежавшие прежнему владыке дождя. В родовой усадьбе Регенскуров имелась фамильная часовня, где Ойсин мог говорить со своей богиней и познавать нежданно обретенную силу.
Король Ригонии, казалось, все больше становился другим человеком. Может быть, таким, каким был прежде — не мне судить. Он подписал указ о возвращении из ссылки Карстена Даниша и даже попросил у Рауда прощения.
Сама я встречи с Альриком побаивалась. Но королева-бабушка захотела со мной увидеться. Пришлось ехать во дворец.
Я не знала, чего ждать и, когда входила в будуар, заставленный куклами, ладони у меня позорно вспотели. Однако все прошло благополучно. Мы пили чай, ели суфле, королева расспрашивала меня о жизни и о том, каково это — быть кошкой.
В разгар беседы явился Альрик. Не берусь сказать, было это случайностью или король знал, кого найдет в гостях у бабушки. Он рассыпался в комплиментах, сожалея о том, что наше знакомство началось при неблагоприятных обстоятельствах, и выразил желание видеть меня при дворе.
— Еще не женился, а уже заглядываешься на других, — цокнула языком королева-бабушка. — Думаешь, твоя коробейница будет это терпеть? Смотри, поколотит кочергой!
Альрик счастливо рассмеялся и поцеловал ее в лоб.
В коридоре меня поджидал Кавалер, и я обнаружила, что понимаю по-кошачьи даже в человеческом теле. "Ур-р, жар-ркий Сахар-рок! — пропел он. — Твой зимний двуногий кот слишком силен. Др-раться с ним я не буду. Но если он тебе надоест, пр-риходи, нам будет хор-рошо!"
Хвостатый сердцеед не видел, как из-за угла выглянула Шоколадка. Подмигнула мне, а потом уставилась на кота неотрывным оранжевым взглядом. Так победитель смотрит на законный трофей.
В первый же день Рауд дал мне полный доступ к гардеробу старшей графини Даниш, и я быстренько перешила на себя пару платьев. Затем пришлось ехать в город, чтобы заказать новые. Рауд настоял. В моем распоряжении оказались лучшие модистки Альготы, в том числе госпожа Кольд. На ней я и остановила выбор. Из тех самых соображений, о которых говорила недоброй памяти ведьма Гинаш — престижа ради.
Хотя затея была мне не по душе. Неужто я приличных нарядов себе не сошью? И Рауда вводить в лишние расходы не хотелось. Но я же теперь графиня. Пусть лишь по названию.
Сперва госпожа Кольд и ее помощницы задирали нос — им было прекрасно известно, что Белый Граф женился на безродной. Само собой, они собирались все решать за меня. Но я была дотошна и въедлива. Как можно заказывать одежду, не зная всех деталей фасона, не видя тканей и принадлежностей? А когда под видом андайского шелка мне попыталась навязать верленский, который в два раза дешевле, я выразила хозяйке ателье свое разочарование. После этого она извинилась и сменила тон.
Ждать заказа предстояло месяц — у госпожи Кольд очередь, и я проехалась по лавкам, чтобы купить тканей. В конце концов, никто не сошьет для меня лучше меня самой. Заодно будет чем себя занять. Тем более, у меня появилась помощница и ей тоже требовались обновы.
Первые дни Вилья, или Вилька, как она себя называла, ходила за мной по пятам. Белый замок пугал девочку. А еще она очень просила показать ей черно-снежную кошку, которую я создала, чтобы сбить с толку хозяйку трактира.
