об Аполлонии Тианском (моя статья почему-то выпадает в поиске первой) и решили, ретроспективно, что у меня есть манускрипт, который после гадания юной Юлии, но до моего нынешнего рождения сами они либо их последователи, в числе которых главным был Филострат, и придумали. И теперь хотят получить у меня свою же собственную фантазию.
Они прибыли в Петербург из Сирии под видом вербовщиков. Ходят около моего дома в чалмах, бородатые, кричат «Аллаху акбар!» и думают, наивные, что кого-то могут этой фальшивой демонстрацией ввести в заблуждение. Даже наш участковый инспектор отнёсся к эмиссарам скептически. Он рассказал мне, что арабская вязь на зелёных лентах, которыми пришельцы повязывают себе всё выпирающее из туловища, – это реклама египетского стирального порошка.
Они дважды выходили со мной на контакт. Сначала притворялись, что пытаются обратить меня в свою веру и записать исламским добровольцем. Но я срезал их первым же теологическим вопросом: «В каком году по Хиджре преставилась любимая белая верблюдица Абу-Бакра?» Они страшно разозлились и убежали. Во второй раз предлагали мне стать посредником в переговорах с умеренной сирийской оппозицией. А сами всё смотрели по углам, буквально вынюхивали манускрипт. У старых пергаментов, знаешь, Александр, такой запах, что его ни с чем не спутаешь.
Пока что я держусь. Но эти твари очень опасны. Пишу тебе в «Живом Журнале», сейчас это самый безопасный способ передачи посланий. Они ещё ничего не знают про интернет. Но это временно. Твари быстро учатся. Вчера я видел одного из эмиссаров с GPS-навигатором в волосатых руках. Так что занятия пока приостановим и встречи временно прекратим. Когда ситуация улучшится, я найду способ тебе сообщить.
Пользуясь случаем, заодно отвечаю тебе на твой последний вопрос. Кажется, ты спрашивал моего совета, стоит ли вводить войска. То ли в Паннонию, то ли в Иллирию. Отвечаю тебе: конечно, немедленно вводи. Никогда не спрашивай, куда ввести войска. Особенно не спрашивай у Сената. У тебя очень удобный Сенат, я видел фотографии, ты посадил в Сенат нескольких старых лошадей и пару молодых, весьма привлекательных грудастых кобылок. Так и надо. Ты всё правильно делаешь. Они одобрят любой твой поход. Но даже у них не спрашивай. Пусть пропечатывают декреты задним числом.
Если у тебя есть войска и есть место, куда их можно ввести – немедленно вводи. Не думай и не сомневайся. Ты великий хан, ты не должен думать. Пусть думают лошади. Ты должен просто вводить и выводить войска, чтобы народ испытывал счастье. Кстати, мне прислали свежие карты Валахии, и я был весьма удивлён, что Валахия осталась без выхода к морю. От моря Валахию отделяет нелепая узкая полоса с чьим-то самозваным лимесом. Это глупо. Пожалуйста, устрой Валахии выход к морю. Кажется, у тебя за Тирасом есть пара легионов.
Ещё один мой тебе совет: если варваров можно купить за золото, то покупай. Не жалей налогоплательщиков и не экономь бюджет. Можно отменить пенсии ветеранам персидской войны или распатронить несколько зазнавшихся патрициев. Но золото варварам надо давать, пока берут. Если невежды упрекают тебя в трусости, можно заковать невежд в кандалы и объяснить им с глазу на глаз, что это не трусость, а высшая мудрость и доблесть. Когда волк кушает с твоей руки, он с каждой подачкой превращается в собаку.
Варвары потому и варвары, что они никогда не смогут разумно распорядиться полученным золотом. Они не откроют собственные высокотехнологичные производства, не построят независимую экономику. Вместо того они наймут архитекторов из Византии, привезут рабочих из Хорезма и построят у себя огромные блестящие и бессмысленные башни. Они будут скупать по всему миру чистокровных скакунов и предметы роскоши. Они с каждым годом будут становиться не менее, а более зависимы от тебя, император. Их люди совсем разучатся выращивать хлеб, и даже хлеб они будут получать только от тебя. А потом ты сможешь приказывать им всё что захочешь. В одно прекрасное утро они проснутся в будке на твоей границе, в стальном ошейнике и на тяжёлой цепи, и будут лаять на твоих врагов.
Ты спросишь меня, как сочетать совет о выплате дани варварам с советом вводить войска и принуждать врагов к миру силой? Ты можешь сочетать как угодно. Можешь сначала дать золота, а потом ввести войска и всех перевешать. Можешь сначала ввести войска, сжечь несколько городов, а потом вызвать к себе обезумевшую от страха верхушку варваров и одарить их памятным золотым оружием. Они должны понимать, что твоё поведение непредсказуемо, твои пути неисповедимы. Потому что ты – бог.
Они, как бы ни кичились своим происхождением от других знатных варваров, своей храбростью и силой своих дружин, будь они вожди или короли, они всё равно люди. А ты император, земной бог. У нас это называют сшибкой рефлексов по Павлову, но тебе имя физиолога Павлова пока ничего не скажет.
На этом заканчиваю. Мне пора совершать вечерний ритуал приветствия своего божества, прекрасного слоноликого Ганеши, и воскурить пучок благовонных палочек, которые забивают запах бычьей кожи, просачивающийся из сундучка, на котором устроен алтарь.
Post scriptum. Не забудь сегодня вечером, уложив маленького Филиппа спать, прочитать молитву, которой я тебя обучил: Atta unsar… et cetera.
С коммунистическим приветом,
твой Афлатуни аль-Чечен
Фрагмент четырнадцатый
Трастамара
Начало династии было положено, как обычно, братоубийством. Есть, наверное, какой-то знак в том, что ради обретения земной власти для себя и своих потомков монарх должен умертвить своего родного брата. Задолго до того как библейская история Каина и Авеля стала известна в Европе, в Вечном городе Риме его основатель и правитель Ромул убил своего брата Рема. Это произошло, как сейчас помню, 21 апреля 753 года до Р. Х. Ромул провёл плугом свящённую борозду на холме Палатине в знак основания города. И тут же на борозде убил своего брата.
Людям обычным и даже историкам не вполне ясно, зачем Ромул убил Рема. До того дня они были дружны. Вместе кормились от вымени волчицы, вместе вернулись домой, в Альба-Лонгу, ликвидировали узурпатора Амулия и восстановили на троне своего деда Нумитора. Римские хронисты говорят, что братья увидели разные знамения. Рем увидел шесть коршунов, а Ромул двенадцать, но позже. Ещё говорят, что Рем перепрыгнул через священную борозду. У арийских народов перешагнуть-перепрыгнуть через священный предмет считается святотатством. Говорят также, что между братьями возникли иные разногласия. Всё это мне кажется весьма неубедительным.
С другой стороны, мы знаем, я по крайней мере хорошо помню, что этруски, прежние обитатели италийского
