возбуждение. Нельзя же вести себя, как дикий, голодный зверь. Волчонка нужно беречь и баюкать в своих объятиях, словно самую большую драгоценность в мире. Во всех мирах…
— Я тебе говорю, чтобы ты сама могла принимать решение. Быть в сладком неведении — хорошо, но нужно уметь прощать, отпускать или… мстить… Её имя Анна Морей, я был у неё, и эта женщина переживала лишь о том, что её позор могут раскрыть… — произнёс, желая быть строгим учителем, но сам же протянул руку и погладил Волчонка по лицу. — Скажи, что-то дрогнуло в твоей душе?
Юнна ласково улыбнулась и прильнула к его ладони, будто кошка.
— Ничего. Я никогда не хотела знать, кем являлись люди, давшие мне жизнь. Моими настоящими родителями всегда были и будут: Элионора и Тамер Гарси.
— Не делай так… — хрипло прошептал Элиот, убирая руку. — Но встречей с Эдрианом ты осталась довольна, а он почему-то раздражён.
Сочные губы Волчонка расползлись в хитрой, озорной улыбке.
— Мы хорошо поговорили и пришли к мирному соглашению: я не отталкиваю демона, а он хранит в тайне то, что я его дочь. Мне есть чему у него поучиться, было бы глупо оборвать все связи и сделать вид, что мы чужие друг другу… — девчонка задумчиво покусала губу. — К тому же, я не злюсь на него, не держу обиду, я понимаю. И действительно хочу узнать Короля получше, раз он сам идёт мне навстречу, раз наши стремления совпадают. Он сам сделал первый шаг, так почему я должна отталкивать его?
Элиот восхищённо улыбнулся.
— Слушать тебя одно удовольствие, но ты так и не сказала, раз всё прошло хорошо, почему Эдриан раздражён?
— А-а… — притворно протянула хулиганка. — Я намекнула ему о нас. О том, что мы хотим быть вместе и что между нами немного иные отношения…
Элиот обескураженно вскинул бровь.
— К чему такая спешка? Мы могли посвятить его позже. Сделать это вместе…
Юнна передёрнула плечами.
— Хотела сразу всё расставить по своим местам. Мы втроём связаны, Эдриан узнал бы о нас рано или поздно, но скорее рано. И если бы догадался сам… Нельзя было оставлять его в неведенье. Нельзя было допустить, чтобы он воспринял наш поступок, как предательство, будто мы намеренно хотели утаить от него наши отношения. Разве ты не понимаешь этого? Не чувствуешь?
— Я не так хорош в считывании эмоций, — невозмутимо отозвался Элиот. — При желании, я читаю души. Но да, ты права. Эдриан уже страдал от предательства, и оно оставило глубокую рану в его сердце. Он… совершенно ненормальный демон, — усмехнулся, вспоминая, почему вообще решил спасти этого оболтуса. — У демонов нет чувств, столетиями они добивались своего силой, обманом, хитростью. Предавали своих же, убивали тех, кто с ними одной крови. Нередко вступали в отношения ради достижения общей цели, а потом один убивал другого… В войне с ангелами… Эдриан отказался сражаться, потому что посчитал это кровопролитие бессмысленным. Тогда я и встретил его. Собственный брат нанёс ему смертельную рану и приволок на растерзание их Королеве. Она же… любила «сына» странной любовью и хотела от него сильное потомство. А потому, обидевшись, не оторвала голову. Наложила печать, которая заперла Эдриана в человеческом теле…
— Святые угодники… — ошеломлённо прошептала Юнна. — Теперь ясно, почему он говорил про отсутствие кровных уз. Пережить такое… Понятно, почему от него исходит печально-давящая аура одиночества. Почему мне так отчаянно не хотелось что-либо скрывать от него.
— Ты молодец, — похвалил Элиот, в который раз убеждаясь, что не ошибся. Волчонок прекрасное создание… Она не даст ему сгинуть во тьме…
Проводив Юнну до женского корпуса, Элиот отправился обратно, не выходя из Серого мира. Демон ждал. Ждал на трибуне арены: свежий, в чистой льняной рубахе, будто и не тренировался. Только воины гвардии покидали поле слегка помятыми. Ну ладно, не слегка. Но и не так сильно, какими могли быть. Ковыляли на своих двоих — уже хорошо.
— Ну что, выпустил пар? — ехидно поинтересовался Элиот, садясь рядом.
— Да, — ровно отозвался демон. — Ты же знаешь, для меня чувства в новинку. Пока толком не осознаю их и не умею ими управлять. Я как младенец, который только научился ходить. С появлением Юнны мой мир начал меняться и теперь я понимаю, каким он был пустым до неё.
— Потянуло на откровения? — саркастично поддел Элиот и получил ощутимый толчок в бок. Воздух вышибло из лёгких, затрещали рёбра…
— А ты сиди и слушай, раз решил прибрать к рукам мою дочь, — огрызнулся Эдриан и вздохнул. Упёрся ладонями в скамью, запрокинул голову в небо и продолжил. — Всё, что я делал до этого момента, это пытался доказать себе, что не такой, как мои сородичи. Я просто хотел отмыть кровь со своих рук, по сути… я не творил добро и не заботился о людях. Я думал лишь о себе, потому что отрицал свою сущность, не хотел иметь ничего общего с демонами. С миром Хаоса.
Элиот снисходительно усмехнулся. Вот растишь этих демонов, растишь, помогаешь взойти на престол, а они потом несут неизвестно что. Всякий вздор…
— Не важно, что ты думал и чувствовал. Факт остаётся фактом. Ты спас Сальтарини от Мрака, ты создал завесу, защищающую людей от тварей. Ты привёл Королевство к процветанию, когда весь остальной мир находится в упадке. Так что прекрати терзать себя думами и сомнениями… — повернул голову и серьёзно добавил. — Если ты свернёшь с праведного пути, я верну тебя на него обратно. Тебе бы стоило поучиться у Юнны, как наслаждаться текущим моментом. Она недавно потеряла самых дорогих и близких для неё людей, но посмотри на неё… В её сердце нет места ненависти, нет места обиде и злобе. Она нашла своё место в мире. Она счастлива.
Демон кивнул, соглашаясь.
— Ты поэтому обратил на неё внимание? Понимаешь же, что мы… как углы одного треугольника. Если ты вдруг решишь, что ошибся, что твои чувства недостаточны сильные, ненастоящие…
— Довольно, — иронично осадил Элиот. — Мне неловко от твоих нотаций. Просто знай, я бы не сделал ни одного шага, если был бы не уверен хоть в чём-то. Я буду рядом с Юнной столько, сколько она позволит…
— Хорошо, — удовлетворённо кивнул демон. — Я бы не
