скучно.
Эдриан решительно не понимал. Он отложил приборы и потянулся за бокалом с водой. Еда встала комом.
— Гм… кажется… вы с ним сблизились.
— Да, — не стала отрицать негодница. — Вас это беспокоит? — поинтересовалась, невинно хлопая пушистыми ресницами. — Серафим мне кажется надёжней из всех, кому я могла бы запросто довериться. Разве не хорошо, что мы будем вместе?
Эдриан прыснул, изо рта вылетели брызги… Он закашлялся совсем не по-королевски, постучал кулаком в грудь.
— Прости, я ослышался… что вы? Будете вместе?
Девчонка иронично улыбалась. Невозмутимо взяла бокал и пригубила напиток.
— То, что происходит между мной и Элиотом больше, чем просто доверительные отношения ректора и ученицы. Сложно поверить, я знаю… но я чувствую связь между нами. Серафим нуждается во мне, а я нуждаюсь в нём…
— Гм… — Эдриан оттянул пальцем ворот, словно тот душил его. Нахлынули незнакомые, странные чувства. — Неожиданно. Я наивно полагал, что ты ещё маленькая девочка… Для меня… отношения между людьми слишком сложные и обременяющие. Непонятные. Ты… в большей степени человек, чем я думал…
Звонкий, чистый смех Юнны заставил удивлённо моргнуть, завороженно наблюдать за ней. В груди разливалось приятное тепло. Ещё никогда Эдриан не испытывал ничего подобного, когда люди смеялись, улыбались или… плакали. Их чувства не вызывали никаких эмоций, никакого отклика, но сейчас… будто что-то щёлкнуло в голове.
«Хочу, чтобы она всегда только радовалась…»
— Я росла с людьми и девушки моего возраста давно замужем, ну или помолвлены. В Сальтарини, Ваше Величество, брачный возраст наступает в шестнадцать, вы не знали? — поинтересовалась нахалка, отсмеявшись.
Эдриан перевёл взгляд в сторону, скрывая недовольство.
— Просто был удивлён… — что ещё сказать? Как унять беспокойство внутри? Серафим он же… нет, разум никак не хотел принимать информацию о том, что Юнна и Элиот могут быть вместе. Как пара… — Ничего не хочу больше об этом слышать. Не появляйтесь на моих глазах вместе…
Девчонка прижала кулачок ко рту, с трудом сдерживая смех.
— Тебе весело? — холодно поинтересовался Эдриан.
— Вы ведёте себя, как ревнивый старший брат, — произнесла негодница, успокаивая своей обезоруживающей улыбкой. Задорным блеском тёмно-серых глаз. — Когда вы продемонстрируете мне свои способности? Расскажете о них? А превращаться вы можете или все демоны выглядят как люди?
— Ты специально переводишь тему? — прищурился Эдриан. Девчонка подпёрла голову кулачком и кивнула. — Ладно… в конце концов, я не могу отрицать твои слова о том, что серафим надёжный. С ним ты в большей безопасности, чем с кем-либо другим — это неизменный факт. И если ты так нуждаешься в отношениях, то он не худший вариант…
— Спасибо, — улыбнулась негодница…
Эдриан не спешил заканчивать трапезу, ведь когда в следующий раз представится возможность — вот так провести время с Юнной за одним столом? Она вряд ли сможет посещать его каждые выходные, это будет подозрительно, к тому же… ей нужно будет усердно учиться и тренироваться.
«Когда выпадет возможность надо будет устроить ей демонстрацию способностей…» — подумал умиротворённо, отрезая кусок мяса…
Трапеза завершилась, Юнне пришло время возвращаться в академию. Она трогательно прижимала к себе коробку с костюмом и казалась вполне счастливой. Эдриан неосознанно протянул руку, будто желая погладить её по голове, но вовремя остановился.
Наверное, это будет неуместно…
— Всего доброго, Ваше Величество, надеюсь, на скорую встречу. Буду рада поучиться у вас, — девчонка поклонилась и развернулась, будто ощутив появление серафима. Хотя, почему «будто»? Эдриан тоже его почувствовал.
Раздражение всколыхнулось с новой силой. Довольное лицо друга вызывало ярое желание хорошенько по нему ударить.
— Когда проводишь Юнну, загляни ко мне. Есть разговор.
— Хорошо, — безмятежно улыбнулся серафим. — Идём? — взял Юнну за руку и повёл на выход.
«Лучше потренируюсь…» — решил Эдриан и направился на арену…
* * *
Элиот наивно полагал, что раз с бумажной волокитой покончено, можно забрать Волчонка и отдохнуть, но… демон был раздражён. Что на этот раз?
Вроде шумиха вокруг прорыва немного улеглась, даже, если кто-то и желал добиться отставки Элиота такой глупой провокацией, то ему пришлось залечь на дно из-за начавшейся жёсткой проверки в Гильдиях.
Никто не хотел пасть под подозрение и иметь дело с Серым кардиналом. Вокруг Хардмана ходила дурная слава, а за ним тянулся невидимый, кровавый след. Никто не имел никаких доказательств, но слухов было предостаточно, а ещё люди имеют особенность приукрашивать, что, впрочем, только на руку кардиналу. Жители Сальтарини боялись одного его имени. А Элиот мог спокойно наслаждаться происходящей паникой среди служащих, зная, что сейчас никто не дёрнется. Хардман убирал подстрекателей и предателей тихо и без шума…
Помог Волчонку забраться в каретку и устроился напротив неё, откинувшись на мягкую, бархатную спинку.
— Как всё прошло? Ты чуть ли не светишься от радости… — констатировал, вглядываясь в довольное лицо девчонки. На самом деле хотелось протянуть руку, схватить её… и пересадить к себе. Рядом с собой. Уткнуться носом в ямку между шеей и ключицей, и наслаждаться покоем.
— Тебя интересует, не устроила ли я истерику, узнав, что Король мой отец? — поинтересовалась она насмешливо и снова перевела взгляд в окно.
Элиот хмыкнул.
— Истерики — это не про тебя. Ты рассудительная, справедливая и сейчас явно напрашивалась на комплимент.
— А тебе жалко? — хитро поинтересовалась Волчонок, приподняв бровь.
Элиот не выдержал. Схватил провокаторшу за запястье и дёрнул на себя.
— Говорил же… — прорычал глухо. — Не дерзи…
Обнял девушку за талию, прижимая к себе и коснулся мягких, податливых губ. Шумно выдохнул, вернул Волчонка на место и, как ни в чём ни бывало, продолжил:
— Эдриан не говорил, кто твоя мать? Она жива, кстати, при желании, можем навестить её вместе, поможем бедняжке скорее дойти до сердечного приступа.
— А ты, смотрю, не так мягок, каким кажешься на первый взгляд. Вроде, такой благородный… Даже Его Величество пощадил мои чувства и не стал упоминать о женщине, что меня родила, — невозмутимо произнесла Юнна.
«Хочу целовать её бесконечно…» — мелькнула мысль, вынуждая Элиота судорожно выдохнуть. Наваждение какое-то…
Дернул головой и сжал челюсти, пытаясь унять неуместное
