пороге, я легла на свою койку, укрытую грязным и потертым плащом. Но на безрыбье и рак рыба. В каюте чувствовался зябкий, ощутимый сквозняк, и в насквозь мокрой одежде легко было подхватить какую-нибудь гадость - пневмонию, например. Я содрогнулась, поплотнее запахивая плащ и стараясь не думать, что за гнилостный душок от него исходит.
Но сон не хотел приходить, как будто я его чем-то обидела. Айден был совсем рядом - каюта была слишком маленькая, только руку протяни, но когда я потянулась к его плечу, взгляд упал на запястье. Вместо метки Мертвой Головы там остался лишь гладкий, блестящий пятачок зажившего ожога. Я боялась, что мне вновь станет плохо - как было плохо на пути к Северному Острову, но опасения оказались напрасным. Кроме нервного озноба, который вот уже четверть часа сотрясал тело, я была в совершенном порядке. Только в груди болело, но боль была иного свойства. От нее не было таблеток, не помогли бы и заговоры старух-травниц. Она была глубока, как будто в сердце засела ледяная игла Снежной Королевы. Только та убивала все чувства в своем обладателе, а я, напротив, чувствовала все настолько остро, что на глазах выступили злые слезы.
-За что же вы так ненавидите меня, господин Советник? - выдохнула я в низкий потолок, нависший надо мной лезвием гильотины.
Я не ждала ответа - Айден спал и видел десятый сон. Но хриплое дыхание, до того момента наполняющее каюту, стихло. Айден шевельнулся, с болезненным стоном переворачиваясь на спину. Слепые со сна глаза нашарили меня в полутьме. Я приподнялась на кровати, заглядывая ему в лицо.
-Боюсь, - хрипло произнес он, протягивая руку и касаясь моей щеки. Я замерла, надеясь продлить мгновение - он так нежно гладил холодными, как лед, пальцами кожу, что хотелось только одно. Чтобы это не заканчивалось.
-Чего? - я закрыла глаза, пытаясь запечатлеть в памяти каждую секунду. Айден вздохнул, словно не хватало воздуха. В комнате стало душно и жарко, как будто весь кислород испарился. Или же виной было то, как горели мои щеки?
-Боюсь узнать, что ты - не та.
Я распахнула глаза, успев заметить, как Айден соскальзывает со своей койки. Прикосновение губ, горячих до неистовства, лишило меня самообладания. Я позволила Айдену повалить меня спиной на плащ, а сама, захлебываясь от переполняющих меня чувств, ответила на поцелуй.
Я никогда не думала, что в холодном и спокойном мужчине, может скрываться столько страсти. Держа мое лицо в ладонях, Айден целовал меня так жадно, как будто стремился осушить меня до дна, получить от мгновения слабости все, что оно могло дать.
Губы горели от контраста горячих поцелуев и ледяных пальцев, а голова кружилась. Неправильность происходящего, и тяжесть тела Айдена, которая придавила меня к кровати, сводили меня с ума. Оторвавшись от моих губ, Айден скользнул глазами ниже, к горлу. Шрам поперек вызвал у него судорожных, горький вздох.
-Прости меня за это, - прошептал он вновь, как тогда в ночи, стирая с моей руки знак Мертвой Головы. За что он сейчас извиняется? Но прикосновение губ к нежной кожи шрама ответило на все вопросы, которые жалили меня разъяренными осами. Я выгнулась дугой, не выдерживая остроты ощущений.
-Остановись! - мой шепот прозвучал жалко, и я зажмурилась, стыдясь собственной трусости. -Что скажет Талл? Ты же его ближайший друг…
В груди заболело еще сильнее. Айден поднял голову - растрепанные волосы заслоняли лицо, и я не могла увидеть, что на самом деле он чувствует. Темные пряди, свешиваясь, щекотали мое лицо.
-Ты права, - выдохнул Айден, отстраняясь, - Талл будет в бешенстве… Какая хорошая у него невеста.
Шатаясь, как пьяный, он рухнул на свою койку, закрыв лицо руками. Я лежала, не шевелясь, и прислушиваясь к его дыханию. Оно с каждой минутой становилось глубже и размереннее, но иногда прерывалось отчаянными всхлипами. Айдену снились кошмары - он содрогался всем телом, бормотал что-то и скрежетал зубами.
Выждав, я неслышно поднялась с кровати и выскользнула на палубу.
Надеялась глотнуть свежего воздуха и привести мысли в порядок. Я перестала понимать, что происходит. Мужчина, в которого я была влюблена… Испытывал ли он те же чувства? Стоило ли мне принимать поцелуи, если я предназначена другому? Выходить замуж за Талла я не собиралась, сюда я пришла только для того, чтобы вернуть дедушку и остальных жителей моего мира. Но до момента, когда я взгляну Таллу в глаза и откажусь от судьбы, предсказанной хрустальным яблоком и пророчеством, я была его невестой, хотела я тогда или нет. А потому, как бы я не была влюблена в Айдена, даже против своей воли, отвечать на его поцелуи я не имела права. Быть может, позже, - промелькнула в голове мысль, подсвеченная робкой надеждой, но я и сама знала ответ. И позже - ничего не получится. Проснувшись и получив, Талл вернет меня домой. У этой истории любви нет ни единого шанса на счастливое продолжение.
Ночной ветер встретил меня запахом соли. Я прикрыла глаза, ощущая дуновение морского бриза, ставшего ласковым и нежным, как котенок. В столь поздний час палуба была пуста - команда, как и их вероломный капитан, прятались по каютам. Корабль, ветхий и скрипучий, самостоятельно справлялся с тем, чтобы найти верный маршрут к большой земле. В нем было что-то, магия, быть может? В огромном пространстве зеленого, успокоившегося моря, корабль казался крошечным, словно игрушечным.
-Не спится? - насмешливо уточнил голос за спиной. Мирошник встал рядом, как будто пытался проследить за моим взглядом. Он подкидывал на ладони мою серьгу, наслаждаясь тихим звоном, которым она отзывалась на каждое прикосновение.
-Тебе тоже, судя по всему, - я дернула плечом, смиряясь с его присутствием, - Мирошник? Или же правильнее будет - Вилф Красноглазый?
Капитан восторженно хихикнул, поворачиваясь ко мне. Ветер колыхнул кудрявую челку, блеснули в темноте ярко-алые глаза.
Часть третья. Глава 57. Дом на краю света
Совет дня: комментарии, лайки и подписки помогают автору творить чаще и плодотворнее ;)
-У меня много имен, - движением, полным достоинства, Мирошник отвел в сторону челку, которая упрямо лезла в глаза. Он смотрел на меня в упор, уже не скрываясь. -Не удивлен, что ты догадалась. Но, цветочек, я сгораю от желания узнать - как?
-Видела твое лицо, - нехотя призналась я. Вилф или Мирошник, не важно, как его называть, суть от этого не изменится, стоял в двух шагах,
