получили, насколько можно судить по состоянию нашего чокнутого общества.
Пока волки развлекаются таким образом, их сознание путешествует во времени и вне времени и хрен еще знает как. Иногда они видят в своих бредовых видениях технологии, до которых нынешнему человечеству как до Лонги — вплавь. Тогда они совершенно неожиданным образом копируют их и на свет появляются так называемые «арты». Волшебный эквивалент электроники.
Все эти филактерии, волшебные палочки, орбы, спичечные коробки с бесконечным запасом соли — все это грубые, сколоченные из неподходящих материалов скворечники в которых по задумке должны обитать солнца. Но обитает вечный фонарь, что призван сжигать все волосы на теле. Мог бы пригодиться девушкам, если б не вызывал адскую боль и появление сотен родимых пятен.
Только не подумайте, что это я это узнавал сам: делать Самаре де Хину больше нечего, как вникать в этот фантастический бред. Зато некий палочник, очень любит в свободное время заниматься нашим образованием. Я думаю, что так он отыгрывается за свое время, потраченное на учебники по юриспруденции. У него на этом не просто пунктик, а смертельная психологическая травма.
В общем, совсем не удивительно, что волчий рынок представлен редкими магазинами вроде «Отличные электронные штуки и волшебное барахло». Но я подумал: раз Аделина принесла эту гадскую поделку в специальном тубусе, значит ее изготовили местные волки. И существует вероятность, что в таком случае ее хотя бы испытывали, и когда девчонка справится с крышкой, мы не взлетим на воз…
— Готово, — выдохнула ле Фран.
Она бережно расстелила на столе невероятно грязное полотно, цвет которого менялся от пятна к пятну. У меня сложилось впечатление, что этой «тканью» мыли пол во всех сортирах всех ночных клубов Победы.
— Ой, — Хо натянуто улыбнулась. — Вы принесли нам свою первую гигиеническую прокладку, госпожа Ади? Выглядит здорово. Кровоточите что надо.
Аделина склонила голову.
— Это — тряпка-невидимка, — сухо произнесла она. — Под ней хватит места двоим. Прижмитесь друг к другу, и следуйте за мной. Никто не должен знать, что вы перемещаетесь по территории.
Она повернулась к нам спиной.
— Ну. Пробуйте.
Забавно. То есть даже смотреть как эта штука работает опасно для здоровья. То-то госпожа Ади натянула металлические перчатки. Мы с Хо поглядели друг на друга.
— Миледи, — я протянул ей руку.
— Милорд.
— Снова пришло время вспомнить тот матрас.
— Лучший матрас в мире.
Я деликатно сжал когтистую ладошку и притянул оливу к себе. Она довольно оскалилась. К счастью, мантия-подтирашка имела абсолютно нейтральный аромат. Мы накрылись ей словно должны были изображать двухголовое приведение.
Я не ощутил никаких изменений, Хо задумчиво сопела мне в плечо.
— Бред собачий, — прошептала она.
— А-ха.
Аделина повернулась к нам и некоторое время смотрела как бы сквозь, незначительно меняя направление взгляда.
— Вы здесь? — спросила она.
— Нет, переместились в Шторм, — не выдержал я. — Эта штука ведь жарит нас как фуга на палочке, пока мы болтаем? Так?
— Если будете меньше болтать, возможно все обойдется парой исчезнувших пальцев.
— Что?! — взвизгнула Хо.
— Шутка. Я шучу.
Аделина сделала книксен.
— Вам можно отпускать дурацкие остроты, а мне нельзя? Я пользовалась этой тряпкой постоянно, и — ничего. Разве что зудит.
— Что зудит?
— Все сразу. Пойдемте. Старайтесь не шуметь. Если кто-то будет идти мимо — даже не дышите!
Аттракцион был тот еще. Мне пришлось за несколько секунд научить оливу ходить в ногу, как рядового Пухинса. Без этого мы постоянно сталкивались плечами, раскачивались и кряхтели. Когда мимо проходили люди, приходилось вжиматься в стену. Все одно: нет-нет, кто-нибудь да бросал в нашу сторону озадаченный взгляд или даже притормаживал на мгновенье. Все-таки у людей присутствует ощущение чужой энергетики или бесконтактное осязание. Шторм знает, как это назвать.
— У вас тут что, нет каких-нибудь секретных ходов? — спросил я ворчливым шепотом, когда мы вошли в пыльный, затянутый паутиной коридор. Давно нехоженый, слава Леди.
— Есть, — так же шепотом ответила Аделина. — Но никто уже не помнит, где они. Пока отец вел политику модернизации, люди умнели и все эти артефакты эпохи Двора постепенно сходили на нет. Никто уже не прятался в стенах, даже щели для слежки — заштукатурили. Конечно, срезать определенные участки было удобно, но в этих ходах постоянно кто-то мочился или занимался сексом. Просто ходить там было омерзительно. Иногда — опасно…
Аделина замолчала. Я догадался, что с памятью у нее был полный порядок, просто кто-то поймал ее за стенкой и сыграл с девчонкой в игру, на которую она и рассчитывала. Видимо в итоге ей не понравилось. Что ж, бывает.
— Госпожа Ле Фран!
Мы с Хо чуть не налетели на нее и тут же вжались в стену. К нам, тяжело бухая сапогами, бежал шевалье в доспехах синего цвета. Шлем его болтался на поясе, а по нагруднику стучала борода, сплошь залитая белым воском. Странная мода.
Парень был некрупным, но расставил руки так, словно намеревался вслепую поймать медведя. Судя по крикам, он был жуть каким эмоциональным. Когда пробегал мимо, Хо вздрогнула и зажала рот ладонью. Он все-таки попал ей по обожженным титькам.
— Бонье! — Аделина поняла, что план съезжает с рельс. — Что случилось, Бонье? Говори же!
Она схватила его пальцы и сжала что есть силы.
— Ой, — шевалье, наконец, отвлекся от мыслей о подозрительно упругом воздухе. — Вот странно. Показалось что…
— У меня нет времени, — совершенно невыносимым тоном сообщила Аделина, бросая длинные костяшки рыцаря. — Говори, почему ты преследуешь меня в этом пустынном коридоре? Что ты замыслил? И не ври! Я вижу, как алеют твои щеки!
Шевалье чуть не подавился языком.
— Я?! — выпалил он, запустив пальцы в скверно выстриженный горшок. — Я бы никогда не приблизился к вам с распутными мыслями…
— Не при свете дня, и не за слоем камня, да.
А-а-а, так я был прав. Клянусь Леди, я буквально слышал, как у парня затрещал гульфик. Дело было не в могучей эрекции, просто ле Фран одним голосом наносила в пах шевалье такие удары, что
