– была уже совершенно равнодушна:
– Что-нибудь ещё?
– Да и… ещё парочку.
– Парочку надо искать не здесь, а в ночном клубе, – усмехнулась та. По наименованию товара понимая уже, о чём речь. У него будет с девушками.
Тем более что его чёрная, как сама ночь, машина Ганеше и самому так сильно нравилась, что девушки тоже это чувствовали. И уже через пять минут наслаждения ездой, его «Вагон-р-вайд» начинал нравиться уже абсолютно всем девушкам. Если те были не лёгкого поведения, разумеется.
И не мудрено: полный тюнинг вкруг со спойлером, противотуманными фарами и обвесами; турбина с ноздрёй на капоте под интеркулер; полностью раскладывающийся салон в шикарное ложе; одна сплошная массивная колонка сверху под потолком в задней части салона дополнялась мощным саун-буфером в багажнике, занимавшим половину его объёма; магнитофон с жк-экраном, по которому вовсю рассекали видеоклипы с модной музыкой. Что он затем дополнил ещё и голубой подсветкой ног водителя и переднего пассажира. И – мигающей всеми цветами радуги, как светомузыка, подсветкой ног задних пассажиров, которую он включал с тумблера только в вечернее время. Да и то в последнее время – только если к нему садилась особенно симпатичная бесовка. Так как молоденькие клиентки, увидев, что всё это богатство вкуса дополняется ещё и весьма симпатичным и стильным парнем, начинали просить заехать по дороге в ближайший же магазин за пивом, а затем ещё и уговаривать его немного «постоять на видовых». «За любые деньги!» – уверяли они. В итоге, так ничего ему и не заплатив. Стервы. Почему-то считая, что «этого» вполне достаточно. Давая ему «на чай» минет, пока он вёз её домой.
Ведь внутри его машины места оказывалось чуть ли не в пять раз больше, чем казалось им снаружи. Что их очень удивляло. Вначале. То, что в ней можно буквально задрать ноги, не касаясь потолка. Что им, глядя на Ганешу, с первого взгляда так и хотелось – хотя бы попробовать произвести. И он уже устал отказываться.
– Я знаю одного таксиста! У него такая машина!!! – говорили даже те бесовки, что так и не решились хотя бы предложить ему свои услуги. Так как были слишком уж молоды для того чтобы об этом даже мечтать. С таким серьёзным парнем. С лицом самого Зевса!
Передавая о Ганеше молву из уст в уста. Уже заранее зная, садясь в машину, как только он включал мигающую подсветку ног, что его интересуют лишь их уста.
Что так и подмывало его уже давно бросить эту непутёвую Васаби и, закупившись резиной, «отправиться в свободный поиск»7, как и учили его ещё в юности Стругацкие. Когда он ещё не понимал: о каком таинственном и более «глубоком космосе» – сердца – братья, между строк, пытались рассказать в своих книгах. Не решаясь тогда, в советское время диктатуры пролетариата и цензуры, об этом заявить в открытую. И теперь мучительно переосознавал, с лёгкой иронией, их основные постулаты: Полудня Страсти.
Тем более что именно то, что Ганеша отказывался осваивать не особо красивых бесовок на резиновом фронте, заставляло тех тут же верить, что он реально честный, раз уж он не хочет изменять – «даже со мной?» – своей девушке. И начинали ещё трепетнее ему поклоняться, а потому и более благосклонно склоняться к тому виду поклонения, на которое он им тут же указывал. Лёгким кивком головы: мол, падай! И большинство из них падало. Надеясь растопить этим его лёд (Изольды) и пригласить в гости. Думая, что он не может позволить себе «ничего такого» в своей машине. Ведь он уверял их, что тогда: «В машине будет дурно пахнуть!» И с глубоким вздохом соглашались с тем, что тут если и пахнет, то тонким ароматом его Принцессы, от которой тогда почти не пахло. А не богатым ароматом (разложения) тех, кто так и хотел бы разложиться на его сидениях. Которых он так и отшивал. Считая такое недостойное его имиджа поведение абсолютно неприемлемым.
– Ну, а что такого? – не поняла его реакцию одна клиентка. – Мне всего-то тридцать шесть лет. Ну, а тебе – тридцать три?
– Да какая разница? Ведь моей девушке сейчас всего лишь двадцать! Так что – психологически – между нами огромная разница!
– Да, что-то в тебе такое есть, – прищурившись, посмотрела она ему в глаза. – И кто она, какая-нибудь иммигрантка из неблагополучной семьи?
– Как ты догадалась? – удивился Ганеша.
– Да нормальную девушку за такого, как ты, никто и не отдаст. Я бы свою дочь за тебя ни за что б не выдала!
– Да я и не собираюсь ни на ком жениться! – опешил он.
– Вот именно поэтому бы и не отдала! – усмехнулась та. – Знаю я таких, как ты. Поэтому и попыталась тебя соблазнить. По тебе видно!
– Что по мне видно? – не понял Ганеша.
– Ты не производишь впечатление обычного парня.
– А это плохо?
– Для твоей девушки – да. Для меня – нет. Так может быть, всё-таки, заедешь ко мне в гости?
– Прости, но я не смогу. Такого себе позволить. Для меня это слишком. Дело не в тебе, у меня принципы.
– Тоже мне, Принц нашёлся! С принципами.
– Да. И со своей Принцессой! – потому что любил Малику. Тем более что она действительно была Принцессой. Заколдованной мрачными обстоятельствами в Васаби.
И когда Ганеша привёз ту на адрес, и она отдала ему деньги, сказал, чтобы она никогда больше не пыталась к нему приставать:
– Красота – страшная сила! И глядя на тебя, понимаешь, что – очень страшная! – засмеялся он.
– Да пошёл ты! – обиделась та и вышла… в бездну одиночества.
Именно усталость быть одной и заставляла её всю дорогу «держать нос по ветру», склоняя Ганешу на все лады. Ведь даже у дочери уже был парень. Гораздо моложе и не столь привлекателен, как Ганеша. «Будь он неладен!» – решила она. Выкинуть его из головы. Но Ганеша ещё дня три предъявлял ей документы о прописке и о выселении из головы даже не думал. Заявляя у неё в воображении, что он от неё в страшном восторге. «Страшном! Как и ты сама». И постоянно смотрела в зеркало, не зная уже: «Чем ещё себя намазать?»
Поэтому-то он постоянно и отказывался от услуг этой тридцатипятилетней бесовки Лики не самого лёгкого и непринуждённого поведения из высотки, сколько бы она ему не навязывалась. Со своими всё новыми идеями. О том, где и – самое главное – как им провести время. Как она «уже не раз это вытворяла!» Внушая ему всё большее отвращение.
Поэтому и не решался
