1948 г., А-ев добился от колхозников принятия решения о назначении ему ежемесячной денежной доплаты в размере 300 рублей, хотя по законодательству полагалось только 150 рублей[1220]. На 1 января 1949 г. председатель колхоза «Путь нацмен» Базарно-Сызганского района Ульяновской области «переполучил» 543 кг зерна, а в 1949 г. забрал из колхозного амбара 120 кг различных хлебов[1221].
Председатель сельскохозяйственной артели «Сеятель» Кутузовского района в июне 1952 г. на колхозном транспорте перевез из с. Сборновки-Ивановки в пос. Валуевка личный дом, купленный за 8000 рублей. На перевозке дома работали четыре колхозника и «последним за работу деньгами председатель не заплатил». За использование колхозного транспорта деньги в кассу колхоза не были внесены.
По указанию председателя сельскохозяйственной артели им. Ленина Ставропольского района, летом 1952 г. животновод колхоза списал со склада 902 кг пшеницы «на фураж скоту». Фактически по указанию председателя пшеница была продана, а деньги «присвоены председателем», частично израсходованы на угощение колхозников, занятых на строительстве свинофермы[1222].
Анализ архивных документов свидетельствует, что использование служебного положения председателями колхозов в личных целях было обусловлено реалиями времени. Пост председателя колхоза предполагал зависимое положение от вышестоящего партийно-бюрократического аппарата. Срыв плановых показателей, невыполнение государственных поставок продовольствия всегда трактовалось властями как нежелание председателя колхоза честно выполнять свои служебные обязанности. В такой ситуации председатели колхозов искали покровительства у вышестоящих должностных лиц и стремились удовлетворить их просьбы оказать помощь продовольствием и другой сельскохозяйственной продукцией.
Сложная экономическая ситуация в стране и острый дефицит продовольственных товаров первого послевоенного десятилетия вынуждали должностных лиц преступать закон не столько для личного обогащения, сколько для выживания и удовлетворения скромных потребностей своих семей. С другой стороны, многие крестьяне, особенно отнесенные властями к категории кулаков, потеряв в годы коллективизации все свое имущество, включенные во властную вертикаль на селе, с помощью коррупционных схем пытались компенсировать ранее понесенные материальные потери. Но доля таких была невысока, несмотря на высокую степень ротации руководящих кадров на селе, число председателей колхозов, освобожденных от занимаемой должности за экономические преступления, была незначительной.
Заключение
5 марта 1953 г. советский народ узнал о смерти И.В. Сталина, что знаменовало завершение целого этапа отечественной истории, над которым российское общество, политическая и интеллектуальная элита продолжают рефлексировать до настоящего времени. Осуществленная в 30-е годы ХХ в. по инициативе Генерального секретаря коммунистической партии СССР социалистическая модернизация и ее последствия были восприняты социальными субъектами неоднозначно, особенно в аграрной сфере.
Выработанные советским руководством механизмы аграрной модернизации, сопровождаемой насильственными кампаниями в отношении советского крестьянства, деформировали его традиционный облик и ценностные установки, а в долгосрочной перспективе заложили основы ликвидации крестьянства как особого социального слоя советского общества. Как и в довоенное время, в послевоенный период правительство рассматривало село как внутреннюю колонию, снабжающую финансовыми и людскими ресурсами индустриальные центры. Главным инструментом государственного управления на селе оставалось насилие. Репрессивные практики во взаимодействии власти с колхозным крестьянством приобретали формы кампаний, организованных с целью окончательно сломить крестьянское сопротивление и разрушить основы традиционной сельской культуры. Бездумное перекачивание средств из села в город и использование репрессивных мер против селян стали одной из причин обезлюдения огромных пространств России. Колхозники, подобно крепостным дореформенной России, сбегали целыми семьями в города в поисках лучшей жизни, ища спасения от нескончаемых поборов и дискриминационных действий государства.
На наш взгляд, в послевоенное время начинается процесс более интенсивной эрозии традиционного облика крестьянского социума и морально-нравственных ценностей крестьянства.
Ускорениее эрозийных процессов в колхозной деревне было обусловлено следующими факторами:
1) победа в Великой Отечественной войне в глазах миллионов крестьян стала убедительным доказательством превосходства социалистической модели развития и неизбежности победы колхозного строя;
2) принятие специального постановления Совета Министров СССР от 19 сентября 1946 г. «О мерах по борьбе с нарушениями Устава сельскохозяйственных артелей в колхозах» и Указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 г. «О выселении лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в колхозах и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни», которые восстановили довоенные принципы давления властных институтов на сельское общество;
3) расширение деятельности сети культурно-просветительских учреждений и распространение книжной культуры на селе. Развитие сети клубов, изб-читален, библиотек, кинопоказы – главной целью этих учреждений было не только повышение культурного облика колхозного крестьянства путем приобщения к ценностям культуры, они выполняли важнейшую функцию в агитационно-пропагандистской деятельности ВКП(б) на селе. В данных обстоятельствах крестьянство меняет тактику пассивного сопротивления, начиная активно приспосабливаться к жизненным реалиям, принимая «правила игры», установленные и контролируемые государством. Но в процессе приспособления, точнее выживания, стремления сохранить свое жизненное пространство, крестьянство не оставалось «молчаливым большинством», а пыталось донести свои чаяния властям, видоизменяя, дополняя, расширяя границы дозволенного, а иногда и выходя за них.
Участвуя в процессе конструирования повседневности, крестьяне пытались приспособить окружающую среду и жизненное пространство под свои цели и потребности.
Проведенный анализ динамики численности колхозного крестьянства Куйбышевской и Ульяновской областей свидетельствует о том, что влияние послевоенной демобилизации из Советской армии на восстановление численности колхозников было краткосрочным фактором. Уже в 1949 г. в сельских районах региона наблюдается сокращение численности как самих колхозников, так и крестьянских дворов. Зримым становится процесс изменения структуры сельского населения: при снижении удельного веса колхозников увеличивалась доля иных социальных категорий (служащие, работники бюджетной сферы, рабочие). В основном рост численности сельского населения в регионах происходил вокруг крупных промышленных центров. Характерной особенностью Ульяновской области в послевоенное время явился процесс сокращения численности не только колхозников, но и жителей районных центров, в которых отсутствовали промышленные объекты.
