История-эпиграф
Есть старая дагестанская легенда. Через Кавказские горы ехал всадник, который вез в большом мешке языки всем народам мира. Обремененный лингвистической поклажей, конь споткнулся, а мешок зацепился за острую скалу. Языки рассыпались по горным уступам Кавказа. С тех давних пор местные жители говорят на множестве языков.
Кавказ — относительно небольшой регион, его площадь не сравнить с просторами Сибири или даже Урала. При этом он удивляет разнообразием. Не только языковым многоголосьем, но и природными богатствами: здесь и плодородные равнины, и скалистые горы, и бескрайние степи. Здесь живут мусульмане и христиане, у каждого народа свои культурные особенности, в которых легко запутаться. Например, дагестанский хинкал совершенно не похож на грузинский хинкали.
История Кавказа разнообразна, порой фрагментарна, ее невозможно представить в одном рассказе. Попытайся — и получится односторонне. Такой же многоголосой получилась Кавказская война — центральное событие в истории кавказских народов. Не менее значимым противостояние с горцами было и для Российской империи. Именно на Кавказе преодолевала она цивилизационную шизофрению, порожденную вечным поиском принадлежности к Западу или Востоку. В горах Дагестана, на берегах Кубани и Терека Россия, кажется, вполне осознала свою модерную европейскую идентичность.
В этой книге я не предлагаю историю Кавказской войны. Это слишком трудная задача. Ее пытались решить многие блестящие историки (некоторые работы приведены в библиографическом списке). Поскольку все подходы уязвимы для критики, попробуем взглянуть на события Кавказской войны через судьбы ее героев. В книге семь таких историй. Они связаны между собой, но их можно прочитать разными способами.
Конечно, как любой автор, надеюсь, что вы прочтете книгу самым простым и одновременно самым долгим путем — от первой до последней страницы. Но, если честно, я и сам так редко делаю (за исключением художественной литературы). Обычно выбираешь самое интересное, привлекательное или необходимое. Поэтому предлагаю несколько альтернатив.
В книге действуют семь героев — у каждого своя история. Некоторые герои появляются в различных главах, с другими встречаемся только единожды. Главы расположены по хронологии. Каждая из них — самостоятельная история. Главы можно читать отдельно и в разном порядке. Соответственно, и книгу можно прочитать несколько раз по-разному: с начала до конца, по героям или по главам.
Почему историй семь? Тут нет хитрой нумерологии или какого-то суеверия. Просто когда определял самых важных героев Кавказской войны, их получилось семь.
Вот они:
горец — коренной житель Северного Кавказа, желавший сохранить свою свободу, независимость и традиционный образ жизни;
горец на русской службе, в отличие от своего соотечественника, добровольно стал российским подданным, уверен в необходимости преобразования горских порядков и пытается этому способствовать;
казак — вольный человек, ставший частью военной машины Российской империи в противоборстве с горцами;
«настоящий кавказец» — русский солдат или офицер Отдельного Кавказского корпуса, который за долгие годы службы на Кавказе хорошо узнал край и горцев;
Шамиль — третий имам Чечни и Дагестана (1834–1859), вождь свободных горцев, самый упорный и опасный соперник Российской империи на Кавказе;
Михаил Воронцов — первый кавказский наместник (1844–1853), в период его управления краем произошел перелом в Кавказской войне;
Николай I — российский император (1825–1855), все царствование которого проходило на фоне Кавказской войны.
1. До войны
Горец
ГДЕ-ТО В ГОРАХ ДАГЕСТАНА
«Каждый оборванный горец, сложив руки накрест, или взявшись за рукоять кинжала, или опершись на ружье, стоял так гордо, будто был властелином вселенной… Во всем видны гордость и сознание собственного достоинства», — таким увидел жителя Дагестана русский генерал и военный историк XIX столетия Николай Дубровин. Отчего же горец так горд собой? Откуда эта уверенность в собственном превосходстве? Эти высокие чувства рождены высотой, с которой горец взирал на окружавшее его пространство. Для жителей равнины (а русский человек, как писал Василий Ключевский, — «человек равнины, открытого простора») горы — знак предела географии. Горы — окраина, горы — граница. Но у кавказского горца иные представления. Его мир организован по вертикали.
На Кавказе многие селения имеют парные названия: Верхний Чегем и Нижний Чегем, Верхний Батлух и Нижний Батлух, Верхний Алвани и Нижний Алвани и еще множество подобных топонимов. С одной стороны, это результат естественного расселения человека в условиях горного ландшафта. Но с другой, такая вертикальная структура имеет важное символическое значение. Согласно кавказским легендам, первыми появлялись верхние селения, расположение которых было более удобным. Впоследствии их признали и более престижными в сравнении с нижними поселениями. Антагонизм «верхних» и «нижних» жителей часто приводил к установлению главенства первых над вторыми. Занимать «верх» в пространстве значило властвовать над «низом» в смысле политическом.
Для горца важно было иметь не только свою землю, но и свою гору, которая возвышалась над остальными. И гора эта в картине мира горца располагалась вовсе не на окраине обитаемого мира, а в его центре.
В легендах дело обстояло так. Изначально плоский мир Бога не устраивал. Божественной силой он начал собирать земную твердь к центру, постепенно вытягивая ее в высоту, пока не образовалось нечто отличное от плоскости — гора. Так, по мнению горцев, их горы оказались в центре мира. А равнина осталась периферией, лишенным престижности «низом».
Равнину горец рассматривал в качестве своих «охотничьих угодий». В равнинном, или «нижнем», пространстве он демонстрировал свое удальство, испытывал удачу. Поэтому в XVII–XVIII веках равнинная Кахетия — восточная часть некогда единого Грузинского царства — подвергается многочисленным набегам дагестанских горцев. Кахетия — край земледельцев. Здесь раскинулась знаменитая Алазанская долина с ее виноградниками, урожайность которых делала хозяйство прибыльным. В грузинской исторической традиции многолетние опустошительные набеги леков (лезгин) — так в Грузии именовали всех горцев Дагестана — получили название «лекианоба» — лезгинское иго.
Отправиться в поход на Кахетию, на неверных грузин-гяуров, которые пьют вино и едят свиное мясо, для горца было беспроигрышным средством совершить подвиг и обрести славу. Удальца, вернувшегося с добычей, в родном селении ожидали почет и уважение. Горские песни прямо призывают к походу на жителей Кахетинской равнины: «Желающие купить рай для души своей, приготовьтесь на войну против грузин!»
