А Дениса словно подкинуло! Отпустил ее лицо, рывком поднялся, прошелся до стола, хрустнув суставами пальцев. Как-то зловеще прозвучало, если честно. Даже как-то кричать мигом расхотелось. Притихла, неосознанно замерев.
А Шуст тяжело и медленно опустил веки, и… словно на счет дышал, продолжая кулаки сжимать так, что костяшки побелели. И чувство такое… будто ему закурить хочется.
Как поняла? Не представляла даже!
— Раз ты у-у-мная такая, девочка м-о-я золотая, и не дура вообще, то, как считаешь, для чего я все это делал? — неожиданно ровно и размеренно, даже протяжно, пожалуй, растягивая гласные, спросил Денис, распахнув резко глаза.
И Талу затрясло от того, какой огонь в тех пылал!
— Ну?! Я жду ответа! — не повышая уже голоса, но явно напирая тоном и своей силой, просто искрящейся сейчас вокруг Шустова, навис над ней.
А потом медленно вновь опустился рядом на корточки, не позволяя Тале разрушить связку взглядов. Положил тяжело руки ей на плечи, обхватывая, на себя притягивая. Сел, заставив Талу устроиться на его коленях — не отползти никак.
И… вот намек, что молчание он не примет, читался ясно.
— Я… Я не знаю зач…
— Если ты сейчас еще раз скажешь «зачем», я тебя точно… Блин! Залюблю, пока сознание не потеряешь и не перестанешь чушь нести! — процедил через зубы ее… все-таки муж, выходит.
А Шустова уже разъярило, кажется, понесло!
— Зачем?! — будто передергивая ее недоумение, повторил мужчина яростно. — Ну ты же не дура, чудо мое! Ну включи ты свою логику, которую столько раз проявляла, мля! Вспомни все… и честно скажи, где я тебе соврал? Даже когда мог, а?! — уставился на нее сквозь прищур, что на прицел взял.
Тала… Ну у нее аргумент вроде как был. Но стоило открыть рот, как…
— Я действительно директор логистической корпорации, чудо мое. Все законно оформлено. Гриша — мой зам. Это не аргумент, — нежданно усмехнулся с такой характерной для себя иронией, опять продемонстрировав великолепную дедукцию.
И Тала сипло выдохнула с… досадой. Больше вот так сразу в голову ничего не приходило. Начала вспоминать…
А в разум, как назло, лезет то, как он на нее смотрел, когда Тала глаза в больнице открыла… До дрожи, до мурашек по коже просто! И как ее к нему тянуло невыносимо! Это же точно не игра была. И…
Ох! Вспомнилось, как, в ответ на ее признание в любви (категорически нечестно полученное, между прочим!), Денис сказал, что дышать без нее не в состоянии, кислорода не хватает!
И щенок, продолжающий буянить за дверью, наверное, совсем полотно исцарапав… Вот зачем было бы дарить ей питомца, исполняя давнюю мечту, если… Ну, если убить и прикопать в отместку за кражу и побег собирался?!
А еще…
— Ты боялась, что мне противно станет, если я о болезни узнаю? — заговорил вдруг Денис, будто по глазам все эти воспоминания ее отлавливая, как ощутил подходящий момент. — Что брошу? Но вот я, здесь, девочка моя, а на всех перевязках был с тобой, все знаю и видел…
Да… Тала помнила и это. А еще то, кто всего час назад ее шов обрабатывал… Аргументы как-то не складывались.
— Ты никогда не была содержанкой, чудо. Лесом пошли все, что тебе твоя Света рассказывала! С первого взгляда, как увидел тебя, входящую в мой клуб, с первого прикосновения и вдоха ты была моей женщиной! — Шуст буквально рыкнул это в ее волосы, в которые лицом уткнулся, дыша глубоко и жадно, будто аромат ее в себя втягивал, наполняя легкие, чтоб за сигареты не взяться.
— У тебя волос упадет с головы — а мне реально больно, Тала! «Зачем», бля! — его как всего передернуло от ярости. — Ты — моя женщина! Моя! Та, без которой и дышать не получается, хотя все нормально с легкими, понимаешь?! И деньги те… Не потому, что из сейфа взяла, — дурочка! Твое все — бери! А потому, что промолчала и мне не сказала ничего, понимаешь?! Ты должна была мне сказать!
— Почему?! — не удержала сама эмоций, испытывая полнейший раздрай внутри от его объяснений. Да что за претензии?! — Что из этого ты мне тогда говорил, Денис?! На основании чего я подумать должна была, что ты так ко мне относишься?! Ты хоть слово сказал мне, кроме своего тотального контроля и продавливания исключительно твоего мнения?! Ты все решал! Абсолютно все! Даже то, что мне носить, покупать и сколько есть! Это в моей голове никак не соотносится с семьей и взаимопониманием, с доверием…
— Ну, красть деньги из сейфа, когда доверия хотят, тоже вроде как не лучший вариант, — ухмыльнулся широко Денис.
А глаза сверкают уже весельем.
Неожиданная реакция на ее крик, вообще-то. Но ему будто бы по нраву внезапно пришелся ее упрямый характер.
Снова-здорово!
— Так можно «брать», что захочу, или «украла», все-таки?! — язвительно огрызнулась, пытаясь скрыть свою ранимость и растерянность.
Да и… стыд за тот поступок не испарился никуда, совесть и без него грызла Талу основательно.
Не то чтобы на Дениса это повлияло.
— Тала, ты же знаешь, кто я. Твоя охрана и мои решения касательно нас не обсуждаются, — Денис провел ладонью по ее волосам, будто приручал. А ее и без того к нему тянет, как к самому родному и близкому! — Для твоей же безопасности, в первую очередь! Ты слишком ценная для меня, чтобы рисковать и подставлять под удар…
— Я на такое не подписывалась и согласия на брак не давала! — черт знает, что заставляло дальше язвить и спорить.
Быть может, первая возможность за все время их отношений, высказать, что кипит на душе. Даже если и то, что ей можно в вину вменить, тоже имелось.
— Ничего, — хохотнул Шуст не менее язвительно. — Я за обоих подписался! Это тоже считается. А ты… деньги взяла, девочка моя золотая, и теперь тебе долг мне свой до конца жизни отдавать…
— Чем, интересно, в твоем понимании?! — буркнула сквозь зубы, пытаясь от его ладоней увернуться, слишком сильно манила теплом его кожа, а и так ведь с коленей своих не отпускает.
— Своей любовью, о которой так часто мне в последние дни рассказывала, Тала. Я ведь ничего не забыл, — у него хватило наглости ухмыльнуться так, что ей захотелось боднуть Шустова головой.
Глядишь, дернется и о стол затылком ударится. Может, и на него амнезия свалится?!
А Шустов захохотал откровенно, будто понял ее кровожадный замысел. Намотал пряди на кулак, крепче Талу около себя фиксируя. Подождите-ка… Это и она теперь Шустова, выходит? На это намекал, говоря о паспортах?
— Тала, такой твой взгляд даже меня пугать начинает… дракончик мой яростный, — ну ведь специально поддевает!
— Прекрати! — сорвалась, не зная, чего больше хочется, кинуться на него, чтобы поколотить, или зацеловать эти смеющиеся губы, жар и нежность, жадность которых не смогла забыть и память потеряв.
Попыталась голову убрать из-под его ладоней, высвободить локоны. Никто не пустил, разумеется.
