Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
И это была вторая неожиданность.
Хотя если разобраться – никакая не неожиданность. Невидимыечасы и неведомая встреча предназначались совсем не для Джей-Джея. И самДжей-Джей не собирался отвлекаться на так-так-тик и тук-тук-ток, у него совсемдругая задача. Она предполагает сосредоточенность и полнейшее одиночество.Сейчас он поднимется к себе в каюту, дождется отправления парома и вплотнуюзаймется изучением немаленькой пачки распечатанных на принтере писемЭлины-Августы. А потом откроет иллюминатор и будет долго вдыхать соленый ивлажный морской воздух и, если повезет, обязательно дождется рассвета.
А на так-так-тик ему совершенно наплевать.
* * *
…Не было никакой необходимости ложиться на койку, едвапереступив порог каюты и поставив чемодан у двери. Джей-Джей и в мыслях недержал свалиться и захрапеть, он просто решил опробовать хрустящиенакрахмаленные простыни. И светло-песочный, тонкой выделки плед, которыйотсылал любую обладающую мало-мальским воображением душу в пустыню, какой ееизображают во всех календарях, -
спокойную, вечную и величественную.
Да, вытянуться на пледе в каюте премиум-класса – решениедовольно опрометчивое.
Верный своим привычкам Джей-Джей заснул, даже не дождавшисьотплытия, и проспал до утра.
А разбудили его не стюард и неделикатный луч солнца, упавшийна лицо, а нечто совсем другое:
тик-тик-так. Так-так-тик. Тук-тук-ток.
Джей-Джей вскочил как ошпаренный, заметался по каюте итолько потом понял, что стук каблуков идет извне, из коридора. Очевидно, таженщина только что прошла мимо двери Джей-Джея, из чего можно сделать сразунесколько выводов.
Она тоже путешествует премиум-классом. Это раз.
Ее каюта находится на той же стороне палубы, что и каютаДжей-Джея, иначе что ей делать в коридоре? Это два.
Неясным оставалось лишь одно: каким образом Джей-Джейуслышал стук каблуков и каким образом сыдентифицировал их с той женщиной спирса?
Подумаю об этом позже, решил Джей-Джей и рванул дверь каютына себя.
В коридоре было пусто, и лишь где-то там, далеко впереди,продолжали стучать каблучки. Он двинулся на хрустальный звон набоек, то и делоосаживая себя. Приблизиться настолько, чтобы разглядеть ту женщину, означало быбезнадежно испортить часики, отстукивающие время до неведомой встречи.
Зачем я иду за ней? – каждую секунду спрашивал у себяДжей-Джей, та женщина – она может быть старухой, или толстой коровой – женойфинансиста, или блондинкой в стиле Мэрилин, или трансвеститом, к тому же явлюблен совсем в другую, в девушку по имени Элина-Августа, я плыву вСанкт-Петербург, чтобы разыскать ее, а хозяйка так-так-тик – она не может бытьЭлиной-Августой, потому что…
Потому что при ней нет кота.
При ней может быть маленькая ублюдочная собачка, которых таклюбят таскать за собой старухи, и толстые сентиментальные коровы, и блондинки встиле Мэрилин, и – изредка – трансвеститы, а кот… Коты редко сидят на руках,они слишком независимы, а самый независимый из них – пятнистый дьявол, подметныйдружок Элины-Августы.
Это – не она.
Не может быть она.
Тогда почему сердце Джей-Джея колотится так сильно? Точнотак же оно колотилось, когда Магда переводила на венгерский вереск, а Эленпереводила на греческий узорчатые листья папоротника, а бедняжка Флора мучаласьс переводом на испанский яблочного уксуса, а Агу (любимая шоколадная конфеткаДжей-Джея) без запинки ответила на вопрос: «А как будет «я хочу тебя» на языкейоруба?»
Почему сердце Джей-Джея колотится так сильно? Подобноеслучается лишь тогда, когда он сталкивается с новым языком, который во что быто ни стало хочет заполучить. Но ведь тук-тук-ток – никакой не язык!
Или среди пяти тысяч языков мира, которые никогда не одолетьДжей-Джею, нашлось место и для такой экзотики?..
…Каблучки незнакомки привели Джей-Джея в ресторан, кшведскому столу. В ресторане уже находилось человек двадцать-двадцать пять, ивсе они завтракали. А часы на стене (не те, что с недавнего времени поселилисьв висках Джей-Джея, а большие, корабельные, с эмалевой баталией парусников)показывали половину десятого.
Он проспал двенадцать часов или около того – вот этоновость!
Еще одна новость заключалась в том, что этой ночью все былотак, как раньше: между «заснуть» и «проснуться» втиснулся лишь короткий щелчок,и никакого блуждания в тумане, и никаких живых существ, заползающих в раковины,стоило только Джей-Джею приблизиться к ним. Несносного кота, так долгоотравлявшего существование Джей-Джея, тоже не наблюдалось. Он покинул головукорректора, передав вахту блаженно тикающим часикам, – вот и не верь послеэтого рассказам о благотворном влиянии морских путешествий.
Джей-Джей уж точно станет рекомендовать их всем своимзнакомым как средство от хандры, депрессии и потерянной любви.
А сейчас… Что он сделает сейчас?
Позавтракает, потому что ужасно проголодался.
Умиротворенный и благодушный, Джей-Джей подхватил большуютарелку и принялся инспектировать столы с провизией: сыр, креветки, шоколадныехлопья, медовые хлопья, оливки, бекон, каперсы, йогурт, груши в сиропе, омлет(омлет тоже подойдет!), тук-тук-ток.
Та женщина.
Она оказалась совсем рядом, она брала йогурт, и Джей-Джейчуть не выронил тарелку с омлетом – так она была прекрасна.
Прекраснее, чем Магда, Элен, Флора и Агу, вместе взятые.Прекраснее, чем все – самые умопомрачительные – представления Джей-Джея обЭлине-Августе-Магдалене-Флоранс. Светловолосая, но не блондинка, никакойискусственности в пышных, спадающих на плечи волосах. Стройная и высокая, но немодель, никакой излишней худобы, никакого намека на анорексию, булимию иистерику из-за неподписанного контракта с модным домом Расо Rabann. Оченьвзрослая, но не старуха.
Определенно не старуха.
Возможно – ровесница Мэрилин, но не той Мэрилин, которуюнашли мертвой в собственной постели, а той, которая стала мифом.
Ей было лет тридцать пять-тридцать семь, определить точнеене представлялось возможным. Впрочем… ее зеленые глаза не требовали никакихуточнений. И нежный овал лица не требовал уточнений. И две печальные, едва заметныеморщинки у губ – не требовали уточнений тоже. Джей-Джей, с дурацким омлетом вруках, был совершенно ошарашен. Он не отреагировал даже тогда, когданезнакомка, случайно задев его, извинилась.
На английском.
Вряд ли она англичанка, подумал Джей-Джей, лица всехангличанок либо бескровны, либо сверх всякой меры заляпаны ржавымибесформенными веснушками. Она не англичанка, но и не скандинавка, уж слишкомутонченное у нее лицо. Она слишком светловолоса для француженки, слишкомсветлолица для итальянки, слишком изысканна для американки, откуда же родом таженщина?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
