– Ничего, пусть приходят через пару недель. Не пожалеют. – Она сняла очки и потерла глаза.
– Ты слишком много работаешь.
– Это потому, что работы много, а времени не хватает. Да и потом, мне нравится вся эта возня.
– Понимаю. – Он снова захрустел печеньем. – Ни мне, ни тебе свободное время сейчас ни к чему.
– Как у тебя дела?
– Ты имеешь в виду, пью ли я? – раздраженно огрызнулся он, но тут же виновато потупился. – Извини. Нет, ничего крепкого я не пью. Я вообще не пью.
– Я вижу. И вопрос был не об этом.
– Нормально дела. Терпеть можно.
– Я рада, что ты вернулся домой. Но если ты предпочитаешь жить у Энни…
– Понимаешь, я хотел бы жить у Энни. Но оставаться с ней под одной крышей и спать в соседней комнате – это не по мне. Думаю, объяснять не нужно.
– Не нужно. – Она потянулась и взяла у него из пакета печенье.
– Когда Райан вернется?
– Не знаю.
Они молча хрустели печеньем, каждый думал о своем.
– Может быть, пойдем напьемся? – подмигнул Эндрю. – Не пугайся. Это была шутка.
– Ха-ха. Не пугай меня такими шутками. – Она слизнула языком крупицы соли. – Поди-ка принеси еще печенья.
Прибыв в Сан-Франциско, Райан первым делом заглянул в галерею. Она располагалась в старом складском помещении, расположенном на набережной. Райан специально выбрал эту постройку – чтобы было как можно просторней. Кроме того, с его точки зрения, нужно было обосноваться подальше от квартала, где располагались все прочие галереи.
План сработал. Галерея Болдари пользовалась популярностью. Она предназначалась для талантливых начинающих художников, которые устраивали здесь свои первые выставки.
В отличие от нью-йоркской галереи, здесь была раскованная, богемная обстановка. Картины висели на голых кирпичных стенах, скульптуры стояли на металлических постаментах. Широкие окна выходили на залив и набережную, всегда заполненную туристами.
На втором этаже находилось кафе, где художники и ценители искусства пили пенистый капуччино, поглядывая вниз, в выставочный зал.
На третьем этаже располагались мастерские художников.
Райан сел за свободный столик, подмигнул брату Майклу.
– Ну, как идет бизнес, братишка?
– Помнишь ту металлическую скульптуру, которая была похожа на раздавленное ведро?
– По-моему, я сказал, что она похожа на раздавленный клоунский цилиндр.
– Неважно. Вчера она ушла за двадцать с лишним тысяч.
– Что ж, у многих людей денег больше, чем вкуса. Как семья?
– Сам увидишь. Мы ждем тебя к ужину.
– Приду.
Райан откинулся назад, разглядывая Майкла, а тот тем временем заказал кофе.
– Такая жизнь для тебя в самый раз, – заметил Райан. – Семья, благоустроенный дом, тихая работа.
– Еще как устраивает. Я не собираюсь ее менять. Тебе, кстати, моя семейная жизнь только на пользу. Наша мамочка оставила тебя в покое и донимает меня.
. – Не больно-то оставила. Вчера я ее видел. У меня задание – я должен привезти новые фотографии ребятишек. Она говорит, что совсем забыла, как они выглядят.
– Да мы в прошлом месяце послали ей миллион фотографий.
– Следующую порцию передашь лично. Я хочу, чтобы вы приехали на выставку и банкет, которые я устраиваю в Новоанглийском институте. Ты ведь получил мое послание?
– Получил.
– Приедете?
Майкл посмотрел на чашку дымящегося кофе.
– А чего ж не приехать? Думаю, получится. Ребята с удовольствием прокатятся в Нью-Йорк, подерутся с кузенами и кузинами, папа будет тайком закармливать их пирожными. А я воспользуюсь случаем и посмотрю на доктора искусствоведения, мама мне все уши о ней прожужжала.
– Ты о Миранде?
– Да. Какая она?
– Умная, талантливая.
– Умная и талантливая?
Майкл осторожно отпил кофе, обратив внимание на то, что старший брат нервно барабанит пальцами по столу. С Райаном такое случалось нечасто. Должно быть, «умная и талантливая» здорово его зацепила.
– Мама говорит, что она красотка. Рыжие волосы и все такое.
– Да, волосы у нее рыжие.
– Раньше ты был падок на блондинок. – Майкл расхохотался. – Да ладно тебе. Рай, расскажи. Что там у вас с ней происходит?
– Красивая женщина. Сложный характер. И вообще там все сложно. – Райан сжал пальцы в кулак. – Мы с ней ведем дела разного рода.
Майкл удивленно приподнял бровь:
– В самом деле?
– Обойдемся без подробностей. – Райан подумал, что быть вдали от Миранды – настоящее мучение. – В общем, мы с ней ведем одновременно два проекта. И выставка – только один из них. Кроме того, у нас личные отношения. Мы с удовольствием проводим время друг с другом. Думаю, это все.
– Если бы это было все, ты бы так не дергался.
– Я не дергаюсь. Просто история сложная. Я же сказал.
Майкл неопределенно хмыкнул и представил себе, как будет рассказывать жене потрясающую новость:
Райан втюрился в какую-то рыжую искусствоведшу из Мэна.
– Ничего, ты всегда умел выходить сухим из сложных ситуаций.
– Это точно. – Райан самоуверенно кивнул. – Во всяком случае, я приехал сюда не просто так. Ищу одного молодого художника. У меня есть адрес, но сначала я решил наведаться к тебе. Гаррисон Мазере. Скульптор. Слышал о таком?
– Мазере? – Майкл нахмурился. – Нет, не припоминаю. Могу проверить, порыться в картотеке.
– Поройся. Я не уверен, что найду его по указанному адресу.
– Если он живет в Сан-Франциско и продает свои работы, мы его найдем. Ты видел его скульптуры?
– Видел, – буркнул Райан, вспомнив бронзового «Давида».
Мазере жил на третьем этаже довольно паршивого многоэтажного дома, расположенного в одном из непрестижных кварталов. Накрапывал мелкий дождик, когда Райан отыскал нужный адрес. В подъезде кучковались сомнительного вида подростки, явно замышлявшие что-то недоброе. На одном из исцарапанных почтовых ящиков Райан увидел надпись: «Г. Мазере, кв. 3б».
На лестнице пахло мочой и плесенью.
У двери квартиры 36 Райан остановился. Кто-то нарисовал на ней мелом средневековый замок – с башнями, подъемными мостами, зубчатыми стенами. Замок был красивый, как в сказке. Любопытная деталь – в одном из зарешеченных окон виднелось искаженное ужасом лицо.
Что ж, у Гарри и в самом деле есть талант, подумал Райан. Его дом – его крепость, а сам он – перепуганный узник.
