Ханна поняла, что эта Анабель прекрасно читает людские эмоции. Даже такие едва заметные детали, как напрягшиеся губы, выдали перед ней напряжение офицера. Похоже, девчонка не так проста, как кажется.
– Ну и ну, – выдохнула девушка, – как тесен мир.
Ханна молчала. Она словно потеряла дар речи, пытаясь вспомнить, откуда она знает Анабель, или откуда Анабель могла прознать о Ханне. О, неужели слухи о ней прошагали по всему городу? Да ладно вам! Это же не такая уж диковинка!
– Ну, и что помешало тебе остаться в своем теле? Какие монстры тебя укусили?
По спине Ханны пробежал холодок, а потом ее мигом бросил в жар так, что кончики ушей зажглись, как фитили.
Но Анабель спросила как-то по-доброму что ли. Без толики укоризны или насмешки. Скорее, как врач, беседующий с больным для выяснения симптомов заболевания, прежде чем выписать пилюли. И Ханна пока не решила, хорошо это или плохо.
Ошеломление Ханны распознал бы даже младенец, а потому следующая реакция незнакомки была логичной.
– О, перестань! Мне наплевать на это. Просто слишком уж вас много стало вокруг… с монстрами в голове…
Девушка откашлялась, а потом продолжила:
– Нина… Нина говорила о тебе. Она сказала, ты спасла ей жизнь.
И тут Ханну как громом поразило. Нина!
– Ты знаешь ее? – удивилась Ханна.
Анабель кивнула.
Вот и вправду мир тесен!
– Она часто говорила о тебе. Постоянно благодарила и поражалась твоей силе воли.
И тут вдруг девушка больше не могла сдерживать слезы и снова расплакалась. Ханна снова сжала ладонь незнакомки в сочувствующем жесте, мол «Ты не одна. Я рядом!»
– Ханна, – звала сквозь слезы Анабель, – они похитили ее!
Офицер нахмурилась.
– О ком ты говоришь? – прошептала Ханна, словно Анабель выдала государственную тайну.
– О тех северянах, – Анабель произнесла их название с презрением.
– Это те, кто воюет с Эриком Манном? – догадалась Ханна.
Анабель кивнула.
Аларик не особо любил говорить о делах наркобаронов, но изредка в его речи проскальзывали те или иные названия группировок или пренебрежительных отзывов. Этого было достаточно, чтобы Ханна начала прорисовывать у себя в голове всю эту затянувшуюся историю борьбы между группировками.
– Но никто не заявлял о похищении, – возразила Ханна.
– Разумеется, никто не скажет об этом, – девушка перешла на громкий шепот, – потому что никто не должен о ней знать! Ты ведь это понимаешь! Ты же испытала это! Ты знаешь, на что она способна!
Сердце Ханны забилось чаще, испарина распространилась на шею, захватила лоб и пронзила виски острой болью. Как тогда на шестом этаже, когда она почувствовала холодную невидимую иглу в затылке, которая руководила ею. Она вдруг вернулась в прошлое, где ее ждали загадки, на которые она так и не нашла ответы, и уже почти забыла.
Аннабель сощурилась и слегка улыбнулась.
– Ага, вижу это в твоем взгляде, – девушка провела указательным пальцем прямо перед глазами Ханны, – ты знаешь, о чем я говорю. Ты испытала это на себе!
Лицо девушки было болезненно удовлетворенным. Слезы продолжали струиться по ее щекам, но она словно обнадежилась чем-то.
Ханна решила отбросить все подозрения и скепсис в сторону и проткнуть, наконец, надоевшую мозоль.
– Она и вправду умеет предсказывать будущее? – тихо спросил Ханна.
Она поймала себя на том, что опасливость девушки передалась и ей, и теперь Ханна бегала глазами вокруг и шептала, чтобы этот разговор не ушел дальше них двоих.
– Видеть прошлое, будущее, читать мысли, лазить у тебя в голове и заставлять делать вещи, которые не хочешь делать. Она вечно заставляла меня делиться с ней моими Шанель тысяча девятьсот двадцать первого года!
Девушка сначала улыбалась от воспоминаний, но потом снова расплакалась.
Ханна увидела вдалеке, как Аларик вышел из толпы агентов. У Ханны оставалось совсем мало времени.
– Но ведь Эрик сможет ее вытащить, – произнесла Ханна.
Девушка вдруг усмехнулась и замотала головой.
– Он никому о ней не скажет! Ты ведь понимаешь это! Никакой полиции! Только он и тот сумасшедший торговец оружием! И Йоакима теперь нет, а значит, нет поддержки политиканов! Пока они наладят контакт с тем, кто займет его место, если, вообще, наладят, пройдет немало времени! А ты подумай, человек с ее способностями… черт возьми, да если этот чокнутый барон узнает о них… а он определенно узнает! Нина патологически не умеет их скрывать! Как только Монстры вырываются наружу, она…
Девушка стала паниковать и задыхаться. Она снова зарыдала и даже закрыла ладонью рот. Ханна снова положила руку ей на плечо и указала на необходимость глубокого дыхания.
– Ты должна ей помочь! – прохрипела девушка.
Ханна наблюдала за тем, как Аларик приближался.
– Я?! А я-то как смогу?! – негодовала Ханна шепотом.
– Знаешь! Просто подумай! – Анабель стояла на своем. – Это не судьба вас там свела, а Нина! Она знает, с кем ей надо наладить контакт, чтобы он пригодился в будущем! Я понятия не имею, как это работает, но одно знаю точно наверняка: если Нина заговорила с тобой, значит, ты ей понадобишься!
Аларик подошел к карете скорой помощи и бодро спросил:
– Есть что-нибудь?
Ханна даже не взглянула на странную незнакомку и ответила:
– Дохлый номер. Всех полезных свидетелей уже увезли в больницу.
Анабель молча лежала на каталке с опущенными глазами, изображая бесполезного свидетеля.
– А эта что? – Аларик кивнул на Анабель.
– Понятия не имею. Я сюда за шоколадкой полезла.
С этими словами Ханна схватила откусанный батончик Сникерса с полки, видимо, принадлежащий одному из врачей, и вылезла из автомобиля.
Аларик довольно улыбнулся.
– Моя школа! Крадем у ленивых бюджетников последние крохи!
Лейтенант одобрительно хлопнул по плечу Ханны.
– Забудь о свидетелях. У меня есть новости. Пойдем.
Аларик направился к машине.
Ханна незаметно достала свою визитку из кармана рубашки, молча вложила ее в складки перебинтованной ноги незнакомки и направилась прочь.
– Меня зовут Мия, – услышала Ханна вслед.
***
«Геенна» полыхала.
Как и вся жизнь Эрика.
Пожарные боролись с огнем, охватившим западное крыло четырехэтажного здания, выстроенного кампанией, как крепость, которую одолеть не под силу даже урагану с отметкой десять по шкале опасности. Так что запущенные в стены здания снаряды не смогли пробить укрепленную арматуру, спрятанную в кирпичных блоках, и загорелись снаружи, охватив огнем лишь облицовку здания. Как и огромную вывеску с названием клуба, в которую выстрелили отдельным снарядом.
