Полицейские машины ярко светили красно-синими огоньками в ночи, машины скорой помощи вторили им. В одной из них Ханна увидела еще одну жертву незадачливого теракта. Девушка с опухшим от слез лицом лежала на каталке под белой простыней, готовая к транспортировке в больницу.
Аларик снова пропал где-то в толпе униформ, и Ханна решила не отставать от лейтенанта и разведать хоть что-нибудь о событиях, произошедших внутри. В конце концов, что-то ей подсказывает, что пора бы ей тоже превращаться в надоедливого проныру, если она хочет стать столь же успешной, сколь и раздражающей, как лейтенант Рубен Аларик. Пусть гордится ею, черт возьми.
– Офицер Ханна Юргес, мэм, могу я задать Вам пару вопросов?
Ханна поднялась в карету и представилась в привычной манере выдрессированного службой солдата.
Девушка подняла заплаканные веки и уставилась красными глазами на Ханну. Офицер быстро поняла, что девушка получила ранение в ногу, уж очень сильно бил в нос запах спирта. Ее волосы, уложенные в волнистые локоны, и яркое голубое платье, облегающее талию, залиты кровью так, что казалось ее опрыснул целый фонтан. Походу она была рядом с одним из тех двоих невезунчиков, которым судьба уготовила такой вот неприятный сюрприз – нелепо умереть в нелепом теракте.
Ханна сразу поняла, что незнакомка была сильной личностью – она медленно осмотрела Ханну с головы до ног, лишь изредка всхлипывая, и отвела взгляд, полный выстраданной злобы, в сторону.
Ханна часто видела такой взгляд. Это – взгляд сильной женщины, которая редко плачет и жутко бесится, когда ее слезам находится свидетель.
Таких женщин очень много в службе эскорта. Ханна таких повидала. А осмотрев поближе платье из дорогого шелка и серьги с четырьмя десятками бриллиантов в 4 карата, вспомнила, как много красивых молодых девушек сопровождает чиновников на таких торжествах.
Вот же бедняга. Шла на вечеринку ради бесплатного кокаина, а попала под взрывы бомб.
– Как Ваше имя? – Ханна достала свой блокнот с ручкой, чтобы продемонстрировать пострадавшей, что она на работе и полностью вовлечена в расследование.
– Аннабель, – тихо ответила девушка.
Ханна одарила ее подозрительным взглядом.
– Это – Ваше настоящее имя? – спросила Ханна.
Девушка промолчала.
Ханна написала: «Проститутка».
– Как Вы получили ранение? – Ханна ткнула ручкой в перебинтованную голень.
Девушка отвела взгляд влево, поморгала, пошмыгала носом, огляделась. В общем, сделала все, чтобы оттянуть время и придумать ложь.
– Я просто проходила мимо, и меня слегка задело, – ответила она.
Ханна пометила в блокнотике: «непосредственная близость во время атаки».
– Вы видели нападавших?
– Нет. Говорю же, я просто мимо проходила.
Запись в блокноте: «Скрывает, что видела».
– Чья на Вас кровь?
Тут девушка зажмурилась, изо всех сил стараясь сдержать порывы рыдания. Ханна вдруг почувствовала себя неловко от того, что так бессердечно мучает девушку просто так. Ее отдел ведь не допущен к расследованию, ей, вообще, здесь нечего делать!
– Что Вы хотите от меня? – прошептала девушка устало.
И этот крик души пробудил в Ханне то, что она оставила в полицейском участке, из которого перевелась в Отдел убийств растить карьеру. Она забыла там сострадание.
Ханна отложила блокнот и придвинулась поближе к Аннабель. Ну, или как там ее звали по-настоящему.
– Простите, – произнесла Ханна.
И как только Ханна мысленно сняла с себя униформу и превратилась в обычного жителя мегаполиса, она вдруг прочувствовала дикую боль, пронзившую лицо девушки. Нет, так рана не болит. Так страх не выражается. Тут было что-то другое. Ханна предположила наихудшее.
– Так чья это кровь? – тихо спросила она.
И попала в точку. Лицо девушки исказилось в бесконечном горе, какое переживают люди, потеряв дорогого человека. Ханне не нужен был ответ. Девушка разрыдалась так открыто и с таким эмоциональным напряжением, что буквально заразила Ханну невидимыми волнами душевной боли.
– Ваш парень? – предположила Ханна.
Анабель слегка кивнула, насколько позволили рыдания в плечах.
– Вы уверены в этом?
Снова кивок.
Ханна тяжело вздохнула. А потом позволила себе то, что уже давно не делала. Ханна протянула руку и сжала ладонь незнакомки. Почувствовав ответную хватку в ту же секунду, Ханна вспомнила, как ее первый напарник Лени – коп со стажем почти пятьдесят лет – учил проявлять к пострадавшим эмпатию, обещая, что она даст гораздо больше информации, чем сухой допрос. Лени уже был на пенсии, но мудрость, которую он извлек из своей жизни, до сих пор работала. Наверное, потому что она вечная: милосердие быстрее открывает замки, нежели приказ.
Так они и сидели несколько минут, держась руками. Ханна изредка похлопывала холодную ладонь горюющей девушки, мысленно придавая той сил держаться.
– Хотите, я узнаю, куда его отвезли? – спросила Ханна.
Девушка замотала головой. Рыдания отпустили, и она смогла вытереть глаза валиком бинта.
– Вы все равно ничего не найдете о нем, – ответила она, икая.
Ханна нахмурилась. Она хотела было задать глупый вопрос, ответ которого плавал на поверхности. Аларик снаружи копошится посреди места преступления, которым занимается отдел по борьбе с террористами. Странные бомбы не сумели отнять жизни и пятерых людей. А девушка с кулоном, на который Ханне пришлось бы зарабатывать минимум год, лежит с пулевым ранением в ноге и утверждает, что здесь есть трупы, о которых никто не узнает. Что тут спрашивать?
Ханна тяжело вздохнула.
– Похоже на очередной Хаммель-Гарден, – выдохнула она.
И тут же почесала свою голень, где рана от пули калибра пять-сорок пять зачесалась, как датчик обнаружения смертельных проблем. Ханна даже усмехнулась совпадению с незнакомкой, у которой рана находилась в аналогичном месте. Нашли друг друга – сестры по несчастью.
– Вы там были? – спросила Анабель.
Ханна снова ухмыльнулась.
– Более чем, – ответила она.
– Как Вы сказали Вас зовут? – девушка нахмурилась.
– Офицер Ханна Юргес, – повторила Ханна.
На лице девушки словно мелькнуло легкое узнавание.
– Ханна? – спросила она.
А потом ее лицо озарила догадка
– Ханс! – воскликнула она.
Мускулы на лице Ханны застыли, а спина напряглась. Кажется, она даже перестала дышать.
– Простите? – прохрипела Ханна и поразилась тому, что даже голос подвел ее. Предатель.
– Ханс, – увереннее произнесла девушка и теперь нисколько не сомневалась в своей правоте.
