Книга Тьма наступает - Лиза Джейн Смит

— Мне не нравится даже мысль о том, что кто-то другой тебя получит. Ты создана для меня.

— Не надо, Дамон. Я уже сказала. Не заставляй меня...

— Не заставляй меня лишний раз делать тебе больно — это ты хотела сказать? Смешно. Ты не можешь сделать мне больно. А если попытаешься — сделаешь больно сама себе.

Елена смогла сделать лишь одно — чуть-чуть отодвинуться от него.

— Дамон, всего минуту назад мы что-то решили вместе, стали строить планы. Ты хочешь сказать, что все это отменяется?

— Нет, просто я придумал другой способ сделать из тебя отличницу-супергероиню. Ты говорила, что я теперь могу брать у тебя кровь хоть до скончания веков.

— Д... да, — это было правдой. Хотя она и сказала это еще до того, как он поведал обо всех своих мерзостях. И еще... — Дамон, что случилось с Мэттом там, на поляне? Мы поехали только потому, что хотели найти его. Мы его не нашли. И ты был рад этому.

Он даже для виду не стал отпираться.

— В реальном мире я был на него зол, Елена. Мне показалось, что он — одни из моих соперников. Одна из причин того, почему мы здесь, состоит в том, что здесь я могу вспомнить все в точности.

— Ты сделал с Мэттом что-то плохое, Дамон? Сейчас ты делаешь мне больно.

— Да. — Голос Дамона внезапно стал легким и равнодушным, словно он рассказывал забавную историю. — Я сделал ему много плохого. Я причинил ему инфернальную боль, от которой остановилось множество сердец. Но твой Мутт — крепкий парень. Мне это нравится. Я делал ему все больнее и больнее, а он никак не хотел умирать. Боялся оставить тебя одну.

— Дамон! — Елена попыталась вырваться и поняла, что это невозможно. Он был намного, намного сильнее ее. — Как ты посмел сделать ему плохо?

— Я же говорю — он мой соперник, — неожиданно Дамон издал смешок. — Ты правда ничего не помнишь? Как я заставил его унижаться ради тебя? Как я заставил его глотать грязь — в прямом смысле слова — ради тебя?

— Дамон... ты сошел с ума?

— Наоборот. Я только что понял, что значит вести, себя нормально. Мне не надо убеждать тебя в том, что ты принаджишь мне. Я могу взять тебя.

— Нет, Дамон. Я не стану твоей Принцессой Тьмы — или чем угодно, что ты там придумал, — против воли. В крайнем случае ты получишь труп, с которым можешь играть как вздумается.

— Может, это тоже был бы неплохой вариант. Но ты забыла — я могу овладеть твоим сознанием. Кроме того, у тебя остались друзья — они дома, они собираются поужинать или лечь в кровать — ты ведь этого хочешь? Пока что у них на месте руки и ноги, и они еще не знают, что такое настоящая боль.

На этот раз Елена ответила не сразу. Потом она заговорила. Спокойно:

— Я отказываюсь от всех хороших слов, которые когда-либо говорила о; тебе. Ты поддонок. Ты это слышишь? Ты паршивый... — Вдруг ее голос стал низким. — Это ведь они заставили тебя сказать все это? — закончила она тусклым голосом. — Шиничи и Мисао. Заставили тебя разыграть для них веселое представление. Как тогда, когда ты мучил Мэтта и меня.

— Нет. Я делаю только то, что хочется мне. Кажется, в его глазах мелькнула красная вспышка? Мгновенная вспышка пламени. — А знаешь, как ты прекрасна, когда плачешь? Ты никогда не бываешь такой красивой. Золото в твоих глазах выступает на поверхность и проливается бриллиантовыми слезами. Хорошо бы какой-нибудь скульптор сделал для меня бюст рыдающей Елены.

— Дамон, я знаю, что это говоришь не ты. Я знаю, что это говорит та тварь, которую они в тебя запихали

— Уверяю тебя, Елена, это говорю я, и никто другой. Мне было приятно, когда я заставил его мучить тебя. Мне понравилось, как ты кричала от боли. Я заставил его порвать на тебе одежду — перед этим пришлось помучить его как следует. Но неужели ты не заметила, что твоя маечка была порвана и что ты была босой? Дело рук Мутта.

Елена заставила себя мысленно вернуться к тому моменту, когда она очнулась, после того как выпрыгнула из «феррари». Да, она была босиком и с голыми руками — на ней была только маечка. Клочки ее джинсов остались на дороге и в кустах, растущих по обочине. Но ей не приходило в голову задаться вопросом, что же случилось с ее ботинками и носками, и почему ее сорочка была снизу разорвана на полоски. Она была так благодарна за помощь... тому, кто и сделал с ней все это.

Ну да. Дамону это может казаться забавным. Она неожиданно поняла, что думает о Дамоне, а не о том, кто им управляет. Не о Шиничи или Мисао. Но это не одно и то же, сказала она себе. Не надо забывать об этом.

— Да, я получил удовольствие, когда заставлял его мучить тебя. Я получил удовольствие, когда сам мучил тебя. Я заставил его принести мне ивовый прут нужной толщины, — а потом отхлестал тебя. И ты тоже получила от этого удовольствие, честное слово. Не ищи следы от ударов — они исчезли вместе со всеми остальными ранами. Но мы все трое получали удовольствие от твоих криков. И ты, и я, и Мутт. Если честно, он, пожалуй, наслаждался больше всех.

— Закрой рот, Дамон! Я не желаю слышать, как ты говоришь о Мэтте так.

— Впрочем, я решил, что видеть тебя без одежды ему не надо, — доверительно продолжал Дамон, как будто ничего не слышал. — Так что под конец я его... вывел из игры. Положил в другой снежный шарик. Я хотел поиграть с тобой в охотника и дичь, когда ты норовила скрыться от меня в пустом шарике, из которого у тебя не было возможности выбраться. У тебя бывает такой особый взгляд — когда ты пытаешься драться, пытаешься изо всех сил, а потом понимаешь, что проиграла, — я хотел увидеть его. Ты не боец, Елена, — Дамон неожиданно издал отвратительный смешок, и, к ужасу Елены, его рука метнулась в сторону и пробила дыру в стенке.

— Дамон... — Елена начала всхлипывать.

— А потом я хотел сделать вот это, — кулак Дамона без предупреждения поднял ее подбородок, запрокинул голову. Второй рукой он схватил ее за волосы и выгнул шею под таким утлом, как ему хотелось. А потом Елена почувствовала, что он впился в нее, молниеносно, как кобра, она почувствовала, что на ее шее образовались две рваные раны, из которых брызнула кровь.

— Прошло несколько веков, и Елена пришла в себя. Она плохо соображала, что к чему. Дамон явно все еще не отошел от приятного потрясения от того, что получил в свое распоряжение Елену Гилберт. Придумывать другие планы не было времени.

Ее тело зажило собственной жизнью, удивив саму Елену не меньше, чем Дамона. В ту секунду, когда он поднял голову, ее рука выхватила у него из пальцев магический ключ. Потом она сжала ключ в руке, вывернулась, подняла колени так высоко, как только могла, и толкнула Дамона обеими ногами, так что он пролетел сквозь подгнившую древесину, из которой были сделаны перила на крыше.