После простой службы в одном из зданий Сан-Франциско ее прах был развеян над морем. Она не признавала американского способа смерти. И от английского ушла.
Дебора
На ее долю выпала, без сомнения, самая приятная участь из всех, какие достались девочкам Митфорд. Ей пришлось много трудиться в Чэтсуорте, но — боже, какая замечательная работа!
Как говорил Линде Фабрис де Советер в романе «В поисках любви»: «Словом, рад вам сообщить, мадам, что я — очень богатый герцог, а это самое приятное для человека положение, даже в наши дни». К тому времени как богатый герцог — супруг Деборы — унаследовал свой титул, «наши дни» сделались еще менее приятными, хотя все относительно. Посетив сестру в 1955-м, Джессика писала подруге: «Из-за налога на наследство бедняжки не могут позволить себе жить в „домике“ (который им принадлежит) в деревне (которая им принадлежит), и приходится пускать в усадьбу туристов…»
«Я не хочу, чтобы на мне все закончилось», — говорил муж Деборы. Разумеется, то была нелегкая борьба против новых времен — пытаться в послевоенную эпоху удержать имение таких размеров. В конце концов в 1957-м герцог с герцогиней перебрались в усадьбу и Дебора приняла предложение мистера Эттли сделать из Чэтсуорта коммерческое предприятие. Эндрю, далекий от снобизма, как и большинство подлинных аристократов, настаивал на том, чтобы впускать туристов с парадного входа, открыть для обзора больше помещений и предоставить людям возможность свободно гулять и устраивать пикники в садах (за исключением только Старого парка, где обитали олени). Все прочие детали он предоставил улаживать Деборе. Она, как и ее мать, обладала непревзойденным вкусом — и эффективностью просто фантастической.
Впоследствии Дебора писала, что декоратора не стала нанимать, поскупившись платить за то, что вполне могла сделать сама. «К тому же я наслаждалась каждой минутой»‹1›. Ее подруга Нэнси Ланкастер, чьи интерьеры Деборе очень нравились, комментировала: «Если б я сделала этот дом для тебя, тебе пришлось бы продать его, чтобы со мной расплатиться». Дебору часто спрашивали, как у нее такое получилось. Многие помогали, охотно отвечала она и всегда решительно отвергала популярную хвалу, что она «спасла» прекрасный старинный дом: «Это было решение Эндрю — сохранить Чэтсуорт». Однако никто не мог бы исполнить роль современной хозяйки замка лучше Деборы — той, в ком даже здравый смысл обладал каким-то неувядаемым обаянием.
В 1960-м Эндрю получил должность парламентского заместителя министра по делам Содружества, и герцоги Девонширские совершили официальные поездки в Африку и на Карибские острова. Через год их пригласили на инаугурацию давнего партнера Деборы по танцам — Джона Кеннеди. После гибели Кик, вдовы Билли Хартингтона, в авиакатастрофе в 1948-м Дебора поддерживала отношения с ее семьей, а оставшиеся в живых Кеннеди (Роуз, Бобби, Тедди, Джек) по очереди посещали могилу сестры и дочери в Эденсоре. Дебора успела очень привязаться к президенту незадолго до его убийства. Он был, по ее словам, редкостью среди политиков: умел и любил смеяться над собой. Дебора посредничала в отношениях между Кеннеди и тем, кого называла «дядей Гарольдом», — премьер-министром Макмилланом, женатым на дочери герцога Девонширского — и в 1962-м ее позвали в Вашингтон вместе с Макмилланом «для укрепления англо-американских отношений». В том же году, в разгар Карибского кризиса, Кеннеди побывал на выставке рисунков из Чэтсуорта в вашингтонской Национальной галере и после обеда в Белом доме предложил позвонить Джессике прямо из Овального кабинета. Он явно находился под обаянием этой женщины — перед аристократической уверенностью в себе он так же не мог устоять, как в свое время не устоял Гитлер. «Муля думает, ты с Кеннеди — в точности Пташка и Гитлер», — ехидничила Диана.
Вот только Дебора была еще и очень женственна и привлекательна. И если ее чары оказывались не столь мощными, как у Дианы, все же перед ними мало кто устоял. Нэнси только поспевала изумляться и дразнить Дебору ее друзьями: плейбой Али Хан (Джангл-Джим) подарил ей скакового коня, а уж Кеннеди! «Наша проворная сестренка махнула через океан и проводит тет-а-тет за тет-а-тетом, воркуя с главой твоей страны», — писала она в 1961-м Джессике. Это всегда было типично для Нэнси. Однако Диане, которая в 1963-м высказалась насчет бессмысленности брачных обетов, которые никто не соблюдает, — «все мы прелюбодеи и прелюбодейки» — Нэнси возразила: «Не совсем верно, ведь Дебо абсолютно чиста». (Диана призналась, что имела в виду себя, Нэнси и, как ни странно, Памелу.)
Брак Деборы тоже не был безоблачным: у Эндрю имелись проблемы с алкоголем, и об этом они говорили откровенно. Тем не менее они были счастливы в своем совместном деле — быть Девонширами. Впрочем, эта великолепная жизнь предъявляла свои требования: принимать членов королевской семьи, развлекать политиков, позировать Люсьену Фрейду — это был первый из гостей Чэтсуорта, кто нарисовал его обитателей; присутствовать на таких событиях, как свадьба принца Чарльза с леди Дианой Спенсер в 1981-м («она, разумеется, была сумасшедшей», писала Дебора сестре Диане после гибели принцессы). Семейная жизнь, имение Чэтсуорт, общая страсть к спорту и скачкам — Эндрю принадлежала одна из лучших кровных кобылиц нашего времени, Парк Топ, — все это складывалось в замечательно прочную и надежную жизнь, над которой свободно парил торжествующий митфордианский дух Деборы. «О блаженный край», — писала она Диане, побывав в 1997-м в доме своего любимого певца Элвиса Пресли.
Дебора написала историю Чэтсуорта («Дом», 1982) и несколько автобиографических сочинений. Ее язык всюду прост и упоителен, опровергая инфантильные дразнилки Нэнси (мол, младшенькая не умеет читать и писать). В поздние годы она словно магнитом притягивала прессу, журналисты не могли перед ней устоять. Например, в 2001-м она поделилась с «Индепендент» своим обожанием Элвиса и слухами о том, что его видели в разных уголках земли: «Вот бы и к нам на ферму завернул». Статья воздавала должное ее живому, бессмертному обаянию, ее изысканной («о, какая умница!») любезности. «Эти старомодные манеры, — писал покоренный ею интервьюер, — не сдаются, как их ни теснят. В какой-то момент я предложил ей обменяться на будущее лето домами… Она и глазом не моргнула: „Прекрасная мысль“»‹2›. Дебора справлялась со всем, что подсовывала ей судьба, и хотя легким взмахом руки отделывалась от большинства современных ортодоксий — терпеть не могла правительство лейбористов, запрет на охоту и правила охраны труда, — оставалась на удивление популярной. Бестрепетно шагала среди современного пейзажа, воплощая исчезнувшее прошлое. Очень по-митфордиански. И публика это ценила.
После смерти Эндрю в 2004-м овдовевшая герцогиня передала Чэтсуорт своему сыну, ставшему двенадцатым герцогом Девонширским. Сама она вернулась в Эденсор, где ее супружеская жизнь началась во время войны, где она платила два пенса за то, чтобы понюхать лимон на прилавке почты.
Двадцать четвертого сентября 2014 года в возрасте 94 лет, последняя из сестер Митфорд умерла.
