Отдачей ее отбросило назад. Пуля разнесла Макганну лицо, отбросив ирландца к стене.
Когда Шекспир выхватил дымящееся оружие из рук Элеоноры, ее трясло. Слезы потоками лились из ее глаз, подобно дождю, что поливал землю за стенами дома. Сквозь пелену слез она видела зияющую рану над переносицей Макганна, точно между глаз.
– Это за Вирджинию, – прошептала она едва слышным хриплым шепотом. – И за Дейви, и всех остальных.
Глава 46
Через открытое окно комнаты на втором этаже, где на старой дубовой кровати под простынями лежал Шекспир, доносился детский смех.
Он открыл глаза и взглянул на полог, что раскинулся над ним. Это была линялая, но когда-то прекрасного качества ткань ручной выделки, украшенная изображениями роз, которые переплетались, словно руки и ноги любовников.
По свету, проникавшему в щелку между занавесками, он определил, что сейчас день; правда, утро это или время после полудня, он не знал, как и то, какой это день. Все, что он помнил, так это то, что находится в доме родителей Кэтрин, а еще то, что он, изможденный, рухнул на эту кровать и сразу же заснул мертвецким сном.
Его плечо, омытое и забинтованное, побаливало в том месте, где его задела пуля. Он глубоко вздохнул и почувствовал пьянящий сладкий аромат. Шекспир протянул правую руку; рядом с ним лежала Кэтрин. Его пальцы задержались на мягкой теплой коже под ее грудью. Она не отстранилась.
Ни слова не говоря, она придвинулась к Джону. Их ноги переплелись, и она принялась нежно ласкать его.
Кэтрин поцеловала его в шею.
– Здравствуй, супруг, – тихо произнесла она. – Я соскучилась.
Он неподвижно лежал на спине, наслаждаясь ее прикосновениями и желая, чтобы они не прекращались. Лаская и дразня Джона, она прижалась к нему. Он вполоборота повернулся к ней, его рука скользнула по ее спине и ягодицам.
– Госпожа Шекспир, клянусь, у вас самые прекрасные ягодицы во всем свете.
– А вам есть с чем сравнивать, сэр?
Она долго и страстно поцеловала его в губы, продолжая ласкать. Наконец Джон овладел ею.
– Госпожа, – прошептал Шекспир, понимая, что дом полон народу и любой звук будет услышан, – вы ведете себя, словно распутница.
– А вы похотливы, как сатир, – выдохнула она. – А теперь, если вы не против, перестаньте болтать и займитесь делом.
Достигнув пика наслаждения, они еще с полчаса лежали обнявшись, не произнося ни слова, пока у него снова не возникло желание овладеть ею, и она со страстью отдалась ему. Так и прошел тот день под аккомпанемент птичьего пения, шелеста листьев на деревьях и вселяющих надежду звуков детского смеха.
Следующим утром он уехал в Лондон, наказав Болтфуту перевезти семейство обратно на юг, когда он пришлет весточку, что чума отступила.
По возвращении в Масем Шекспир встретился с констеблем и коронером и после подробной беседы с ними отослал запечатанное послание лорду-лейтенанту графства. Но пока он не переговорит с сэром Робертом Сесилом и не получит от него разрешения, ни слова обо всем случившемся не должно достигнуть чужих ушей. Элеоноре Дэйр было предписано оставаться в доме Марвеллов под страхом ареста, если она попытается уехать. Кэтрин и ее мать будут готовить ей отвары и примочки для ран на шее. Обвинений против нее выдвинуто не было: Шекспир успел развязать веревки на руках и ногах ирландца до появления в хижине констебля, пояснив, что убил Макганна в результате самообороны. Единственный выживший из его банды наемников, молчаливый и туповатый бродяга сорока лет и с землистым цветом лица, был обвинен в покушении на убийство и не отрицал этого. И недели не пройдет, как его повесят за содеянное. Шекспир и Кэтрин занимались любовью и беседовали весь день и большую часть вечера, выходя из спальни лишь для того, чтобы выпить вина и отведать мясного пирога, дабы подкрепить силы, а также для того, чтобы накормить ужином детей. Она понимала, что ее супругу нужно увидеться с Сесилом, но ей так не хотелось его отпускать.
– Наверно, я была тебе плохой женой, Джон, – сказал она, когда Шекспир готовился оседлать серую кобылу, чтобы направиться на юг.
– Мы оба виноваты. Давай забудем об этом.
– Я думала, что моя вера не станет нам помехой. Мне казалось, ты не понимаешь, что есть вещи куда хуже смерти, такие как духовный голод или судьба Энн Беллами, которая страшнее того, что может придумать Топклифф в своей пыточной.
– Ты, наверно, считаешь меня маловером.
– Нет, это не совсем так. Я всегда знала, что ты думаешь только о моем благополучии. Но ты слишком многого от меня хотел.
– Прости.
– Ты не виноват. Ты исполнял свой долг, старался защитить тех, кого любишь. И все же должна признаться тебе, что еще до приезда сюда я решила, что попрошу у тебя разрешения разойтись. Мне казалось, что мы уже никогда не сможем жить в мире.
– А теперь?
– А теперь я не смогу жить без тебя.
Он попытался улыбнуться и сказать, что любит ее, но от нахлынувших переживаний у него перехватило дыхание. Он отвел глаза и погладил лошадь, боясь встретиться со взглядом супруги.
– Все тот же старина Шекспир, – сказала Кэтрин, тихо рассмеявшись. – Слишком чувствительный, когда речь заходит о его собственном благе, и уж точно слишком чувствительный, чтобы быть тайным агентом.
– Но я такой, какой я есть.
– Знаю. Ты слишком долго был школьным учителем. Оставь дела господину Джерико. Он прекрасно справляется. Работай на Сесила.
Шекспир кивнул.
– Да, Джон, когда будешь в Лондоне, выясни, что сможешь, об отце Саутвелле. Я каждый день молюсь за него, но боюсь, что его страдания воистину непереносимы.
– Я узнаю у сэра Роберта, что можно сделать.
Поездка на юг заняла четыре дня, все это время Шекспира то и дело поливал дождь, небо было в серых тучах, и дул пронзительный ветер. Приехав в Теобальдс, от слуги Сесила – Кларксона – Джон узнал, что его хозяин отправился в Западные земли по срочному государственному делу. На Азорских островах была захвачена португальская карака «Мадре-де-Диос» и с триумфом приведена в порт Дартмут. Поговаривали, что это самое богатое судно из всех, когда-либо попадавшихся английским приватирам, под завязку загружено специями из Ост-Индии, сундуками полными золота, серебра, шелка и драгоценных камней. Но торжество быстро сменилось катастрофой, когда моряки и купцы разграбили груз. Королева была в ярости, ибо большая часть сокровищ по праву принадлежала ей. Задача Сесила заключалась в том, чтобы защитить то, что осталось, и найти то, что было украдено.
– Говорят, что в порту Девона все моряки пьянствуют день и ночь и их легко узнать, ибо они все до единого пахнут редкими восточными ароматами. Господин Шекспир, они продают жемчуга и янтарь по цене кружки эля. Западные дороги забиты купцами, что спешат прикупить сокровищ у мародеров. Сэр Роберт так обеспокоен всем этим, что даже вызволил из Тауэра сэра Уолтера Рэли, чтобы тот отправился на запад и помог ему навести порядок; морской казначей, сэр Джон Хокинз, считает, что если люди кого и послушают, то только Рэли.
