– Ты в порядке? Звоню пожелать тебе удачи.
– Но мы же увидимся вечером. – Стеф нахмурилась: Шон обещал быть на открытии.
– Нет, я имею в виду: удачи с миссис Мак-Канн.
– А-а! Понятно.
– Ты же не передумала ехать к ней, Стеф?
Стефани на минутку задумалась. Можно ведь позвонить и сказать, что она слишком занята. В ресторане и впрямь жуткая суматоха…
– Стеф?
– Нет, я не передумала.
– Молодец! Уверен, все будет тип-топ. Скорее всего, она просто хочет вспомнить старые добрые времена.
– Угу. Слушай, Шон, мне нужно идти. Конор меня разыскивает. Пока! – Стеф бросила трубку и нервно убрала волосы за уши.
Впервые за много месяцев ей ужасно хотелось курить. Часы показывали почти полтретьего. Она встала, накинула жакет, взяла сумку и сбежала вниз.
В ресторане осталось мало посетителей: одна парочка ела десерт, за другим столиком пили кофе. Быстро переговорив с Лайамом, она подошла к каждому столику, представилась и объяснила, что в три часа ресторан закрывается для подготовки к официальной церемонии. Извинилась за беспокойство и пригласила присоединиться к вечернему празднеству. Обрадованные приглашением, клиенты пожелали ей удачи. Стеф подмигнула Лайаму и вышла из ресторана. «Если бы личные проблемы решались так же легко», – посетовала она мысленно, забираясь в машину.
Стефани предстояло проехать через весь город, в Фэйрвью. Повсюду были пробки, и она снова посмотрела на часы: без пяти три. Опоздает, но не слишком. Пробка начала рассасываться, и Стеф свернула на Хот-роуд. Теперь уже недалеко. Сделав пару глубоких вдохов, она попыталась не обращать внимания на ноющий живот. Добралась до Киллестера, свернула на тихую улочку, застроенную домиками с террасами. Целую минуту сидела в машине, испытывая искушение развернуться и уехать. И только собралась включить зажигание, как на пороге дома появилась Джоан Мак-Канн.
Стеф сделала глубокий вдох, наклеила на лицо радостную улыбку и зашагала по дорожке.
– Здравствуй, Стефани! Как поживаешь?
– Хорошо, миссис Мак-Канн. – Стеф чмокнула ее в щеку. Она была поражена, увидев эту хрупкую женщину. Джоан вряд ли больше шестидесяти, но выглядела она намного старше. – Как ваши дела?
– Не жалуюсь, милая. Чай только что заварила. Надеюсь, не очень крепкий.
– Люблю крепкий, – соврала Стеф, последовав за ней в комнату, которую Рут всегда называла «салоном».
Стеф доводилось бывать в «салоне» лишь пару раз. Сюда пускали исключительно важных посетителей, а в остальное время комната стояла под замком – маленькое помещение, уставленное фарфоровыми фигурками. Выцветшие от времени, блекло-красные диваны и кресла были покрыты связанными крючком кружевными накидками; на маленьком придиванном столике лежали ажурные салфеточки под чашки. Стеф села и приняла из рук миссис Мак-Канн крошечную фарфоровую чашечку с блюдцем. Опасаясь, что хрупкий сосуд рассыпется от малейшего нажатия, и не доверяя своим дрожащим пальцам, Стефани поставила его на стол.
– Извини, что заставила приехать, Стефани, но мне требовалось с тобой поговорить. Во что бы то ни стало…
Ее прямота удивила Стеф:
– Не стоит извинений. Хотя сознаюсь, я была поражена. Ведь прошло столько времени.
– Ты права, дорогая. Представляю, каково тебе было ехать сюда.
Стеф смущенно усмехнулась.
– Я не стану ничего выпытывать, Стефани. Не стану задавать неловких вопросов. Мне просто хотелось поговорить с подругами Рут. Я уже беседовала с Мэри, но никак не могу найти Шинед. Мэри сказала, что та, возможно, переехала в Австралию.
Стеф нахмурилась:
– Вы говорили с соседками Рут по комнате? Но зачем? Не понимаю.
– Конечно-конечно, дорогая. Извини! Следовало начать с самого начала. Но я забыла о приличиях. Угощайся, возьми кусочек пирога!
– Нет, спасибо. – Стеф знала, что ей не удастся проглотить ни кусочка.
Джоан поставила тарелку с фруктовым пирогом на стол и отпила глоток чая.
– Все началось после смерти Питера. Я долго не могла разобрать его вещи. Девочки продали одежду, но бумаги мне хотелось просмотреть самой. С финансами особых проблем не возникло. Он знал, что ему осталось всего несколько месяцев, и часто запирался в комнате с юристом и бухгалтером, чтобы привести в порядок документы. Еще до своей смерти перевел все деньги на мое имя, так что мне не пришлось беспокоиться о завещании, утверждении его судом и так далее. Питер был очень заботливым, добрым человеком. И – тебе будет трудно в это поверить, Стеффи, – очень сентиментальным. Он хранил на верхней полке шкафа коробку, а в ней – разные памятные вещицы. Первые детские письма к Санта-Клаусу, все открытки, которые я ему посылала. – Она вздохнула. – Мне не хотелось, чтобы кто-то чужой видел эти вещи.
Она уставилась в пустое пространство, на губах играла полуулыбка, глаза наполнились слезами. Стеф неуклюже погладила ее по руке.
Джоан Мак-Канн улыбнулась:
– Извини, дорогая. На чем я остановилась? Ах да, коробка! Я все не хотела ее открывать – знала, что расстроюсь, стану вспоминать прошлое. Но как-то раз, за день до звонка твоей матери, я набралась храбрости и заглянула внутрь.
Стеф с любопытством смотрела на нее. Миссис Мак-Канн явно обнаружила что-то важное. Что-то из вещей Рут.
– И что же? – нетерпеливо спросила она, заметив, что Джоан Мак-Канн снова погрузилась в свои печальные раздумья.
– Что?.. – Джоан собралась с мыслями. – Минутку, дорогая! – Она подошла к секретеру и вынула из верхнего ящика пухлый большой конверт. – Вот! – Миссис Мак-Канн открыла конверт и осторожно вытащила оттуда небольшой бледно-розовый конвертик, слегка выцветший от времени. Бережно отложила его в сторону. Потом достала еще два письма.
– Ты была знакома с Дезом? – внезапно спросила она.
Стеф со звоном поставила чашку на блюдце:
– Дезом Хили? Да, была.
– Рут никогда нам о нем не рассказывала. Всегда скрытничала насчет своих приятелей. Что он был за человек?
Стеф сглотнула комок:
– Я не очень хорошо его знала. Он любил встречаться с Рут наедине.
– Но он тебе нравился? – нетерпеливо потребовала ответа Джоан.
– Он был слишком наглый, – честно ответила Стеф. – Задирал нос перед всеми. Дез имел работу, роскошную машину и важничал перед нами, бедными студентами.
– Понимаю. Как думаешь, Рут его любила?
На этот вопрос Стеф могла ответить с легкостью:
– Она была от него без ума. Не замечала никаких недостатков. Это же и есть настоящая любовь, не так ли?
Джоан улыбнулась:
– Такое бывает только в юности. Стеф рассмеялась:
