У Шарлотты практически ничего не изменилась. Но она глубоко переживала смерть Джинджер. Раньше Шарлотта мало задумывалась о судьбе, ведущей к трагическому концу, и только сейчас осознала, что самое лучшее — это тепло и любовь, которые дарят близкие люди. Теперь она понимала — месть была нужна им, чтобы доказать Джинджер свое признание.
Если она и молчала последние несколько недель, то это не значит, что не ощущала себя счастливой. Их чувства с Эвери вспыхнули с новой силой, но она старалась вести себя осторожно, понимая, что влюблённость — нечто очень хрупкое, и только от них зависит, разовьется она или угаснет. Шарлотта наслаждалась своей жизнью, но все же старалась не расслабляться, ведь предстоящее Рождество — отличная проверка крепости их отношений.
По ее словам, стресс являлся обязательным атрибутом любого их семейного праздника. Ее дочь и мать обычно приезжали вместе. Они никогда не путешествовали налегке. Их вещи валялись по всему дому и периодически перемещались с места на место. Иногда в центре гостиной вырастала целая гора из одежды и обуви. Бабушка и внучка прекрасно ладили друг с другом и зачастую изводили Шарлотту своими желаниями и требованиями. Купить именно эту еду, свозить на выставку или в какой-то определенный магазин. Шарлотта редко протестовала. Иногда Эвери принимал сторону Виктории, которая была похожа на него, а порой заступался за тещу, хотя ей не нравился, воспринимая подобные ситуации как гимнастику для ума. Всего лишь несколько шахматных партий, где можно принять любую сторону.
— Сценарий оставался неизменным, — улыбнулась Шарлотта. — К середине праздника недовольство друг другом достигло своего апогея. Все нервничали, шумели, пытаясь достать меня своими замечаниями. Наверное, ожидали, что я взорвусь, — тогда меня можно было бы обвинить в неблагоразумии и вспыльчивости. Но тут я вспомнила совет мамы Полли, как защитить себя от подобных действий. «Не реагируй!»
— Помнишь, ты часто говорила нам об этом? — обратилась она к Полли.
— Одна из лучших рекомендаций, — улыбнулась та.
Раньше Шарлотта думала, что никогда в жизни не сумеет последовать этому совету. Быстрая реакция и незамедлительный ответ были ее сильными сторонами, которые, однако, на протяжении многих лет портили отношения. Но на Рождество она решила опробовать новую тактику. «Не реагируй», — повторяла она про себя, общаясь с окружающими на нейтральные темы. Когда кто-нибудь из членов семьи провоцировал ее на резкий ответ, Шарлотта просто молчала. А на заявление мамы, что подавать мороженое с яблочным пирогом глупо и эта красота никому не нужна, Шарлотта ответила: «Может, и так», — после чего доела десерт. Вечером, ложась спать, Эвери сказал, что потребуется немало времени для укрощения ее мамы. Шарлотта только улыбнулась и занялась будильником.
Если вы не отвечаете на чужие нападки, это вовсе не значит, что вы признали свое поражение. Не нужно вступать в битву, если в ней нет необходимости. Лучше пропустить придирки мимо ушей.
Полли рассказала подругам о новой работе, как только ее письмо напечатали в газете. Женщины тут же пригласили ее на торжественный обед. И очень расстроились, впрочем, как и сама Полли, когда следующую идею забраковали. Зато порадовались за нее, выяснив, что один из редакторов поручил ей ответственнее задание.
— Да уж, видно, я никогда не смогу привыкнуть к череде взлетов и падений в жизни, — заявила Шарлотта.
— А я даже рада, — улыбнулась Полли. — Я так устала от постоянного штиля.
Она сообщила подругам, что скорее всего выйдет замуж за Грэма Вире. Они провели несколько дней после Рождества вместе, отправив детей к бабушкам и дедушкам. Это трудно было назвать решением, скорее реализацией их планов. Полли поняла это не в тот момент, когда они оказались в постели, хотя впоследствии проводили там довольно много времени. Или гуляли ночью по песку под усеянным крупными звездами небом.
Она осознала это, когда они не спеша обедали или завтракали, беседуя друг с другом. Они говорили о своих детях, обсуждали их проблемы и достижения, гадали, чем те занимаются в данный момент. Все это напоминало жизнь с Дэном, когда они оставляли детей с няней, а сами шли в ресторан и разговаривали обо всем на свете, потому что были не просто парой, а настоящей семьей.
«Видишь? Хорошее приходит к тем, кто ждет», — сказала мама.
«Господь помогает тем, кто сам о себе заботится», — парировала дочь и получила в ответ ироничную улыбку.
— Странно, но самые большие изменения в жизни происходят случайно, — задумчиво произнесла Полли. — Может, именно поэтому мы употребляем понятие «влюбиться», — ведь чувство приходит совершенно неожиданно.
По-настоящему случайные происшествия являлись большой редкостью. Смерть Дэна, например, была трагической случайностью. Он просто оказался не в том месте, не в то время. Смерть Джинджер к подобной категории не относилась, ведь она попала в руки к своим убийцам исключительно по собственной воле. Иногда Полли размышляла, насколько осознанно хотела полюбить Грэма, но через некоторое время бросала это занятие.
Сейчас, много думая о любви и смерти, она часто вспоминала Джинджер, так и оставшуюся для них загадкой. Они ничего не знали о ее отношениях с мужем. Джинджер говорила, что хочет иметь власть над мужчинами, и обманывала себя, считая, будто так и есть. Хотя скорее всего прекрасно понимала истинное положение вещей. Несмотря на скрытность Джинджер, Полли была уверена в их дружбе. Возможно, она успела оценить глубину отношений гораздо раньше подруг, которые даже не предполагали, насколько крепкие узы их связывают, пока не узнали о смерти Джинджер.
— Может, в этом и заключено понятие «месть», — задумчиво произнесла Шарлотта. — Это не блюдо, которое подают холодным, и не одинокое дерево, упавшее в лесу. Месть вызывают как любовь, так и ненависть.
— Думаю, ты права, — кивнула Полли. — Надеюсь.
В конце февраля Жюстин получила весточку от Рея. Он сообщил, что Майло Тилю и его компании предъявлено обвинение в уклонении от уплаты налогов и мошенничестве в особо крупных размерах. Дело будет рассматриваться в федеральном суде. Они тщательно проверили предоставленную информацию и поняли, куда еще стоит обратить свой взор. Аудиторы не ограничились финансовым отчетом «Бьют-Крест» и крупными капиталовложениями и нашли еще очень много интересного.
Когда сообщения о предстоящем судебном процессе появились в газетах, выяснились дополнительные подробности и без того громкого дела. Стена, окружающая дом Тиля в Малибу, и ворота согласно финансовым отчетам должны были находиться в Аризоне. Личный шеф-повар Майло Тиля получал заработную плату от управляющего гольф-клубом, которого являлся одним из совладельцев Тиль. Огромный дом на берегу озера был построен на средства компании, хотя принадлежал обвиняемому. Налоговое управление предоставило еще несколько доказательств мошенничества, согласно которым Тилю удалось скрыть одиннадцать миллионов долларов, оставив за собой право внести в дело существенные дополнения, что могло приблизить уже названную сумму к двадцати миллионам.
