— Кэролайн, принеси-ка голову Стейси Грейси, — говорит Старая Мэри.
Атмосфера резко меняется. Становится темнее. Мрачнее. Страшнее. Тишина оглушает Кэролайн. Она делает полшажка и останавливается. Девочки переводят глаза с нее на Старую Мэри и со Старой Мэри опять на нее. Губы у Кэролайн дрожат.
— Прямо сейчас? — Вот и все, что она может выдавить.
Старая Мэри ухмыляется. Ей знакома дрожь, электрическими разрядами пронзающая сейчас душу Кэролайн.
— Вы ее заморозили, как я вам велела?
Кэролайн кивает и делает еще шажок.
— Точно?
Кэролайн кивает еще раз. Старая Мэри поворачивается к Девочкам. Это знак Кэролайн принести голову. Старая Мэри считает, что лишние слова ни к чему — они только окончательно расстроят Кэролайн — и лучше напустить на себя уверенность, что она так и так отправится за головой. Старая Мэри вспоминает, как пятьдесят с лишним лет назад в Донеголе она накладывала то же самое проклятие. Краем уха она слышит, как Кэролайн копошится в кухне. Копошится и копошится.
— Когда у нас не было морозилок…
— Ну и как вы обходились без них, бабушка? Как вам удавалось? — живо интересуется Донна.
— Если ты, блин, прикусишь язычок, на фиг, я вам расскажу.
Донна замолкает. Старая Мэри продолжает рассказ:
— Время было трудное. Заклятия мы накладывали зимой…
Старая Мэри описывает, как им приходилось тащить голову в ведре с водой на вершину Донегольских гор, чтобы заморозить. А Джедди все никак не может раскусить, в чем смысл этих Линдиных «шести, шести, шести». Вершина именовалась Эрригл. Две тысячи четыреста шестьдесят шесть футов над уровнем моря. Настоящее восхождение. Зараза. Только Джедди начала забывать о шестерках, как они опять возникают в разговоре.
— У нас на службе теперь современные технологии, бабушка, — сообщает Венди. — Холодильники.
— Знаю я, что у вас, блин, на службе технологии, на фиг. Подумать только, я даже просила других изготовить мне голову. Сама-то я в этом не мастак.
— Вынимать, бабушка? — спрашивает Кэролайн из кухни. Она там одна-одинешенька.
Старая Мэри кивает в знак согласия и принимается зажигать свечи — хочет показать Кэролайн, что дело движется, а та отстает. Придется Кэролайн открыть дверцу. Выбора у нее нет. Джедди делается страшновато. Может, не стоило связываться со всеми этими силами тьмы?
— Надо только хорошо представлять себе, что намерена сделать, — наставительно говорит Донна. Уж у нее-то самой имеется четкое представление.
Боковым зрением Старая Мэри видит, что Кэролайн стоит у холодильника и собирается с силами. Движения у нее до того замедленные, что ее можно принять за статую. За восковую фигуру самой себя.
— Как это ты можешь представить себе, что намерена сделать, если даже не знаешь, что из всего этого получится? — недоуменно спрашивает у Донны Джедди.
Но Донна видит, что настал критический момент, и велит Джедди заткнуться. Делается тихо и торжественно, и Кэролайн открывает дверцу морозилки. Вырывается пар. В тумане видны очертания женской головы. Рядом с головой сладкая кукуруза и карри «свари-прямо-в-пакете». Да еще две распродажные лимонные меренги по бокам.
Верхняя часть тела Кэролайн скрывается в тумане. В просвете мелькают голубые глаза Стейси Грейси. Шлеп! Кэролайн резко захлопывает дверцу.
— Я не могу. Это какое-то безумие.
— Ну, вперед, Кэролайн, не время давать задний ход, — молит Донна.
Все принимаются увещевать Кэролайн: вот, мол, они собрались сегодня ради нее, а она ведет себя как неблагодарная скотина. Они вполне могли бы отправиться в «Мемори Лейн», или к Гарфилду, или куда угодно. Но нет! Они примчались сюда, демонстрируя единодушие со своей сестрой, пришли ей на помощь в трудный момент. Кэролайн больно от их слов. Она словно мешок из-под муки. Только что высыпалась последняя горсточка, мешок пуст, но еще держит форму. Коснись его — и он опадет, и сложится, и расплющится по полу.
Старая Мэри видит, что происходит, и считает нужным вмешаться.
— Оставьте ее в покое, — велит она.
— Кэролайн! Это же Стейси Грейси! — кричит Линда.
— Не приставайте к ней. Мне надо тебе словцо сказать, Кэролайн! — И Старая Мэри шаркает на кухню.
Она подходит к Кэролайн и шепчет ей что-то на ухо. Может быть, что-то ведьмовское. Может быть, что-то свое, какую-то жизненную мудрость собственного изготовления. Может быть, простые слова, какими женщина утешает женщину. Не слышно ничего. Даже глаз Кэролайн не видно — Старая Мэри повернула ее лицом к окну.
Тем временем в гостиной сестры обсуждают, что же делать дальше. Джедди так и знала, что Кэролайн в последний момент отступится.
— Тише, Джедди, если она тебя услышит, то уж наверняка даст задний ход, — шипит Донна.
Венди убеждена, что Старая Мэри уговорит Кэролайн.
— Она покруче любого совратителя будет, — бормочет Венди.
Вроде бы у Старой Мэри получается. Лица Кэролайн по-прежнему не видно, но Старая Мэри все шепчет и шепчет, и движения у Кэролайн делаются все оживленнее и оживленнее, будто она механическая кукла, а Старая Мэри накручивает завод. Или вставляет батарейки «Дюраселл». Однако Линде все это не нравится. Энджи же и вовсе считает, что все эти ведьмовские дела — говно. Какого черта она сюда приперлась, уж лучше сыграла бы в бинго. В какой-то момент кажется, что все они забыли про голову в холодильнике. Во всяком случае, обстановка в квартире самая обыкновенная, будто никакой головы нету в помине. Старая Мэри ковыляет обратно в гостиную. Кэролайн оперлась о раковину и смотрит в окно — поза, характерная для отчаявшихся женщин по всей Шотландии. Кулаки сжаты, под тобой разверзлась бездна кухонной раковины — здесь твое место, — перед глазами череда улиц, серых днем или залитых оранжевым светом натриевых ламп ночью. Да, и еще бейсболки выныривают из темноты.
Старая Мэри тяжело опускается на диван, а глаза Кэролайн прикованы к далеким огням Истерхауза.[32]Там другой мир. Убежать бы туда, в Истерхауз. Может, полегче будет.
— Дайте ей пару минут. Она все сделает, — сообщает Старая Мэри.
Она добилась-таки своего. Ура! Если кого-то надо переубедить, обращайтесь к Старой Мэри, она кого хочешь уломает. Вот и Кэролайн наконец отворачивается от окна и направляется в гостиную.
— Я согласна. Готовьте барахло, — говорит Кэролайн.
После секундной тишины на Кэролайн обрушивается поток примерно тех же восторженных слов, что и десять минут назад. Энджи сердито зажигает сигарету. Вот вам и еще примерчик единого языка общения. Энджи закуривает так, что ее бешенство очевидно всем посвященным. Есть язык взглядов, жестов и полужестов, о котором средний класс не имеет никакого представления. В наших местах как в иностранном государстве — приличный человек может находиться в шаге от того, чтобы схлопотать по балде, и не подозревать об этом. Типа как в Узбекистане — или еще где подальше. А вы знаете, что такое «салага»? Попробуйте, оцените этот термин во всей его многозначности с моральной, социальной и научной точки зрения. На легкую победу не рассчитывайте.
