— Тогда что? Что ты задумал? — нетерпеливо спросил маг.
— Есть одна мыслишка… — Взгляд князя упал вниз, на острые камни, торчавшие саженях в десяти. — Лучше всего было бы уничтожить этот меч.
— Уничтожить? — Берсень от волнения привстал.
— Да, чтобы никому не достался. Но вряд ли это удастся. Я пробовал — не ломается.
— Ты его хотел сломать? — поразился Берсень, оглядывая меч, точно надеялся увидеть следы разрушения.
— Видишь? — Воисвет показал магу правую руку, перевязанную окровавленной повязкой. — Порезался только. Но есть еще способ. Не такой надежный, но все-таки.
— И что же?
Берсень ощутил, что дрожит. Неужели он и впрямь так привязался к мечу?
— Скинуть его отсюда, — Воисвет кивнул на обрыв. — Вон в ту расщелину. Черта с два кто найдет!
Берсень молчал, вглядываясь вниз.
— Но ведь мы всегда будем знать.
— Пока живы, Берсень, пока живы. — Голос Воисвета приблизился.
Маг резко повернулся и увидел подходящего князя. Берсень торопливо выхватил меч:
— Назад, князь! Назад, я сказал!
Тот остановился, на лице плясала улыбка. Как показалось магу, совершенно безумная.
— Ну что ж, Берсень. Дело твое. И меч твой. Морочься теперь ты с ним.
Воисвет шагнул к обрыву:
— Да, только прими совет. Не отдавай Адамиру. Прикончит он тебя. Поверь.
— Я и сам знаю. — Берсень пожал плечами. — А ты? Ты что это удумал?
Он сделал шаг к Воисвету, еще не очень-то понимая зачем.
— Как же мне все это надоело, — пробормотал князь. — И меч этот в особенности… Об одном жалею…
Воисвет вздохнул. Берсень увидел, как потемнел взгляд князя, как наполнился тоской. Но спустя миг все исчезло, а Воисвет выдавил из себя улыбку.
— Вот уж и сам не думал, что так привяжусь к ней, — сказал он. — Когда вы после гибели Дары смотрели на меня сочувствующими взглядами, мне было смешно. А вот сейчас, Берсень, почему-то несмешно. Очень несмешно.
— Подожди, князь! Подожди! Мы можем еще что-нибудь придумать.
Берсень был уже рядом. Он убрал меч в ножны за спиной, сделал еще шаг, готовясь перехватить князя. Он был противен себе в этот миг. Еще бы! Он так долго вынашивал планы мести, а тут сам вздумал его спасать!
Но князь избавил его от тягостных сомнений и переживаний. Шагнул к магу и дернул его за собой. Берсень дико заорал, ударил князя кулаком в лицо, но ноги уже скользили с обрыва, уже осыпался каменистый край.
Невероятным напряжением всех сил маг дотянулся до длинного корня сосны, нависшей над пропастью. И тут же ощутил неимоверную тяжесть на ногах — в них клещом вцепился Воисвет.
— Давай, Берсень, решайся! — закричал он. — Меч не должен никому достаться! Поверь, так будет лучше для всех!
Берсень стиснул зубы и дернул ногой, пытаясь вырваться из цепких рук князя.
— Берсень! Этот меч принесет людям смерть! А я не хочу больше смерти!
— Так оставь меня! — заорал маг, яростно трепыхаясь.
— Нет, Берсень! — Воисвет хохотнул. — Ты должен умереть тоже! Ты слишком умен, чтобы оставить тебя жить вместе с мечом! От таких, как ты, все беды.
— Ты дурак, Воисвет! Только такие как я и могут найти нечто большее! То, что тебе оказалось не под силу!
Воисвет ответил не сразу. Берсень ощутил, как хрустнул под руками корень.
— Ничего этого нет, Берсень, — наконец вымолвил князь. — Нет ничего большего.
— Ты говоришь так, потому что не нашел. Я же могу найти.
Мокрые ладони стали потихоньку сползать, и Берсень едва не взвыл от бессилия. Как он мог попасться в такую глупую ловушку! Князь ошибается, называя его умным!
— Тогда обещай мне это.
— Что? — Берсень не очень понял, что хотел князь, но на всякий случай заорал: — Да, да, обещаю! Я отыщу это!
Князь помолчал немного.
— Не знаю почему, но я все еще верю тебе, Берсень. Не подведи меня.
С этими словами он расцепил руки — и спустя несколько секунд снизу донесся неприятный хруст. Берсеня передернуло, так что он едва не съехал еще ниже.
Месяц назад Берсень ни за что бы не выбрался из такого положения. Да он, пожалуй, не продержался бы и пары мгновений. Сейчас же маг нашел силы перехватить корень поудобнее и, мыча от напряжения, подтянуться вверх. По ладоням заструилась кровь, делая пальцы еше более скользкими, но Берсень только зубами заскрипел и удвоил усилия.
Он и сам не мог понять, откуда берутся силы. Постоянно проскальзывали и нещадно ныли ладони, грозя сорваться в любой миг. Но Берсень упрямо продолжал ползти вверх.
Возможно, именно сейчас было бы очень кстати применить какое-нибудь подходящее заклятие, но маг не мог вспомнить ничего! Голова была пуста, только единственная мысль билась там — поднимайся!
Когда его нога перемахнула край, Берсень едва не закричал от радости. Потом, когда уже он оказался в безопасности, он продолжал ползти. Уже понимал, что все закончилось, можно отдохнуть, однако мышцы жили точно сами по себе — и он все двигался и двигался. Остановился, только когда голова уперлась в скалу. Но и тогда руки и ноги какое-то время еще дергались, словно надеялись протолкнуть мага сквозь гору.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
— А я-то уж надеялся, что мне вообще не придется и пальцем шевельнуть.
Дрожа от усталости, Берсень с трудом повернул голову и увидел незнакомого воина, сидевшего недалеко от обрыва. Он был одет в серые одежды, тщательно подвязанные везде, где ткань могла хлопать и шуршать. Из-за спины торчала рукоять короткого меча, на груди лесенка из метательных ножей, на поясе боевой нож.
Шея не выдержала, и голова мага рухнула в пыль. Но он разглядел достаточно, чтобы сообразить, кто перед ним.
Берсень заставил себя перевернуться на спину и прислониться к скале. Мышцы ныли с невероятной силой, но маг удержал стон, готовый протиснуться меж зубов.
— А я, признаться, не верил. — Человек улыбнулся. — Представляешь, а ведь говорили, что мне даже не придется доставать оружие, что вы сами поубиваете друг друга. А я не верил. И вот на тебе!
— Кто говорил? Адамир?
— Ну, какая теперь разница, правда?
— Что тебе нужно?
— Ты и сам знаешь. Я хотел его раньше выхватить, пока ты болтался над пропастью, но не рискнул. Знаешь ли, человек иной раз способен на чудеса силы и ловкости. К тому же ты маг, не так ли? Берсень, кажется.
— Адамир рассказал тебе все?
— Мне рассказали достаточно для выполнения задания. Ладно, хватит развлекаться. Буду короток. Отдаешь мне меч — оставляю тебе жизнь. Устраивает?
