Семь дней спустя судно подошло к району работ. «Эдинбург» был найден с первого захода. Ещё по пути к месту погружений восемь водолазов заняли свои места в жилом отсеке барокомплекса «Стефанитурма», и началась их компрессия. До глубины 150 метров давление в отсеке поднималось со скоростью 25 м вод. ст./ч, затем до глубины 225 метров — со скоростью 12,5 м вод. ст./ч.
Точность установки «Стефанитурма» над крейсером была настолько высока, что при первом же спуске водолазный колокол попал прямо в пробоину от торпеды в борту «Эдинбурга». От момента подхода «Стефанитурма» к месту работ до выхода водолазов в воду прошло всего несколько часов.
Первые же спуски, однако, показали, что прежде всего система очистки дыхательной смеси в колоколе от углекислого газа не может обеспечить нормальное дыхание трёх человек одновременно. Кроме того, когда в колокол поместили два комплекта 60-метровых шлангов для подачи водолазам дыхательной смеси и горячей воды, в нём осталось место лишь для двух человек. Таким образом, из колокола водолазы выходили попарно, что резко увеличивало их нагрузку.
Первые спуски показали также, что пробоина от торпеды, через которую предполагалось проникнуть в крейсер, загромождена обломками и боезапасом. Было решено прорезать в борту новый проход.
После того как бортовая обшивка толщиной 12 миллиметров была прорезана, водолазам пришлось заняться расчисткой прохода от обломков обрушившихся конструкций и нанесённого в корпус корабля ила. Потребовалось 10 дней работы по восемь часов в сутки, чтобы расчистить проход шириной 4,5 метра сквозь топливную цистерну. Самым крупным объектом, который пришлось удалить, был сорванный взрывом со своего места и закинутый в цистерну компрессор весом восемь тонн.
На исходе 10-х суток подходы к переборке артиллерийскою погреба, где должно было находиться золото, удалось наконец освободить. Но здесь водолазов ожидала ещё одна неприятность: в переборке зияла трещина — взрывная волна торпеды достала до этого места. Трудно было ожидать, что в погребе всё будет найдено в первозданном виде.
Во время 18-го спуска водолазы начали прорезать небольшое отверстие, размером 0,3x0,3 метра, в бомбовое помещение. Это был наиболее опасный момент во всей подводной операции. Пока отверстие не будет проделано, невозможно узнать, что находится за стенкой: там могло быть нагромождение ила и обломков, там могли лежать готовые к взрыву бомбы, но там могло быть и золото.
Из предосторожности сначала проделали разрез размером с мелкую монетку. Если всё будет нормально и с водолазами ничего не случится, то после этого можно увереннее прорезать намеченное отверстие. При взрыве и детонации боеприпасов водолазы могли погибнуть, а золото могло так разметать и закрыть сорвавшимися броневыми плитами, что операция грозила бы закончиться плачевно. В течение нескольких минут, пока водолазы производили пробное прорезание, напряжение на спасательном судне, достигло предела
Постепенно, сантиметр за сантиметром, была вскрыта последняя на пути к золоту переборка, но тут возникли новые, едва ли не ещё более сложные проблемы.
Первоначально предполагалось, что отсек размером 4,6х4,6 метра и высотой 2,7 метра должен содержать золото в транспортных ящиках — и ничего более. Оказалось, однако, что всё пространство отсека забито обломками и военным имуществом, замытым в ил. Водолазам пришлось вручную в полной темноте извлекать обломки конструкций судна и содержимого артиллерийского погреба, затем грунтососом на ощупь откачивать ил. В иле оказались, помимо сравнительно безобидных вещей, 100-килограммовые авиабомбы, глубинные бомбы, снаряды весом по полтора килограмма, патроны малокалиберных зенитных полуавтоматов, боеприпасы стрелкового оружия, сломанная тара из-под боеприпасов, бухты троса трала-паравана, бикфордов шнур и взрыватели. Лишь после многосуточной утомительной разгрузки артиллерийского погреба, когда уже никто не верил в успех и работа шла, скорее, из упрямства, был достигнут долгожданный успех.
Случилось это так. Произошла очередная пересменка водолазов. Первым из колокола на свою очередную рабочую смену вышел водолаз из Зимбабве Джон Россье. Всего через несколько минут руки нащупали в слое топлива какой-то твёрдый брусок. Поднеся его поближе к иллюминатору своего шлема, водолаз понял, что видит золото. Он тут же закричал о своей находке: «Я нашёл золото! Я нашёл золото!». Так и было записано в журнале событий. Этот брусок был сразу же помещён в корзину и поднят наверх.
Поскольку было около 23 часов, то руководство экспедиции находилось в своих каютах. Однако оно очень быстро сбежалось по вызову дежурного руководителя водолазных спусков, называвшегося супервайзером.
В ряде западных изданий неоднократно подчёркивалось, что это было царское золото с царскими орлами, но первый же образец под номером КР 0620 весом 11 килограммов 542,7 граммов с маркировкой герба в виде серпа и молота и надписью: СССР развеял все слухи о его происхождении. На слитке была выбита проба: 9999,0, то есть золото было высочайшей степени очистки, а значит, и стоимости на мировом рынке. Золотой брусок передавался из рук в руки, но вскоре К. Джессоп взял этот слиток и показал находившимся в камере водолазам через иллюминатор. На судне царили праздничное настроение и ликование. Наконец-то цель экспедиции была достигнута и тяжелейший, напряженный труд всех её участников был оправдан.
Можно только представить себе, что испытывал автор этого проекта К. Джессоп. Осуществилась его многолетняя мечта найти подводное сокровище.
Впоследствии установят, что слиток весил 11 килограммов, а стоимость его составляла около 100 тысяч фунтов стерлингов.
Находка резко подняла настроение, хотя работа по расчистке отсека становилась всё труднее. Содержимое артиллерийского погреба слежалось настолько плотно, что без лома оторвать что-либо от общей спекшейся массы было почти невозможно. Тем не менее водолазы в течение 10 дней лихорадочной работы отправляли на поверхность по полтонны золота за смену.
В начале октября удача начала посматривать на спасателей косо. Наступила пора штормов, а в условиях Баренцева моря это не пустая фраза. За два-три часа погода могла измениться от полного штиля до 10-балльного шторма. Один из таких штормов, силой около 11 баллов, сместил судно с позиции, и при этом всё телевизионное оборудование, помещённое внутри крейсера, было оторвано и утеряно. К счастью, в этот момент водолазы находились в барокамере на борту «Стефанитурма». Однако, отработав под водой 32 дня, они совершенно выдохлись. В кладовой «Стефанитурма», запертой на три замка, уже лежали 431 слиток из 465, и руководство экспедиции решило не рисковать более. «Стефанитурм» пошёл в Мурманск, а водолазы начали декомпрессию.
На крейсере осталось ещё 34 слитка на сумму около 10 миллионов долларов. Это позволит в следующем году провести второй этап операции, который будет финансово оправданным, да вдруг ещё обнаружатся дополнительные 4,5 тонны золота, так что не придётся изменять условия контракта, срок действия которого был определён на два года.
Итак, 67-м погружением водолазного колокола в 1981 году работы были завершены. Утром 7 октября свободные от вахты члены экспедиции собрались на корме судна, чтобы отдать дань памяти погибшим на «Эдинбурге». Здесь же присутствовали и наши наблюдатели. Дул холодный, пронизывающий ветер. Собравшиеся выслушали слова Д. Кео, представителя Министерства обороны Великобритании, который исполнял роль корабельного капеллана. С крейсера «Эдинбург» был сброшен пластмассовый венок, который ветер тут же погнал куда-то вдаль по беспокойным волнам. После этой прощальной церемонии судно направилось в Мурманск.
