огненная роза.
Сейчас, в обличье Меланты, можно было подумать, что она просто сидит на полу и думает. Магия иллюзии, спрятанная в осколок ракушки, надежно скрывала ее настоящее лицо, а посему шрамы никогда не светились при использовании силы. Зато яркий огонь полыхал в ее глазах и это было отнюдь не его отражением. Он прятался в глубине ее ночных глаз, просыпаясь по зову своей хозяйки. Единственное, что сейчас осталось у Этны от настоящей себя.
Этна открыла глаза, раздраженно фыркнув, устремляя взгляд подведенных глаз на небольшую деревянную статуэтку, примостившуюся на камине. Если бы она прикоснулась к ней, то фигурка уже бы полыхала. Но пока она лишь терзала ее своим взглядом, в котором горел огонь. Упрямый, дикий и беспощадный. Смешанный с темнотой ее глаз. Затмевающий горящие там звезды. Прошло чуть меньше минуты, прежде чем несчастная утварь с треском загорелась, а ее сжатые в кулаки ладони разжались.
— В прошлый раз ты потратила чуть больше времени.
— Этого все равно недостаточно.
Спустя пару секунд искра, будто по волшебству, перепрыгнула на ее ладонь, раздуваясь на ней маленьким пламенем. Этна могла играть с ним, перекидывая сгусток жара с ладони на ладонь и это всегда завораживало Кая. Его сила нуждалась в стабильности, которую он вырабатывал годами, в то время как ее почти что с легкостью подчинялась. Это было маленьким чудом.
Оставив статуэтку полыхать на камине, она сжала руку в кулак, заставляя пламя погаснуть и вновь закрывая глаза. Боясь нарушить чужую сосредоточенность, Кай тихо встал с кресла, босыми ногами проходя по мягкому ковру к камину, намереваясь с помощью специальных щипцов взять фигурку и отправить ее гореть в зев. Но не успел он вооружиться приспособлением, как позади него что-то затрещало. Запах горящего дерева сменился на запах паленой ткани. Он обернулся, замечая, как прозрачный балдахин над его кроватью загорелся, при этом Этна сидела с закрытыми глазами, хмурясь так сильно, будто решая сложную задачу.
— Не то, чтобы мне не нравился этот балдахин, но все же не стоило его поджигать, — намеренно обиженно проговорил русал, быстро приближаясь к кровати, хватая первую попавшуюся небольшую подушку с покрывала, чтобы сбить искру огня, с треском поедавшую ткань.
— Прости… Я не думала… что получится.
Он услышал, как она встала, приближаясь, пока сам он сбивал огонь. Хорошо, что никто не выставит ему счет за испорченное имущество. Хотя, учитывая, какими деньгами он теперь обладал, это не было бы особой проблемой.
— Я правда не хотела поджигать твою кровать.
— Ты просто хотела поиздеваться и напомнить, как мы спали на Западе.
Когда искра наконец была потушена, он легко спрыгнул с кровати на пол, откинув назад подушку. Ноги вновь коснулись мягкого ковра. Ему казалось, что он не сможет привыкнуть к новой обуви, отличной от его простых и легких сандалий. Поэтому, пока была возможность, ходил босым.
Этна неловко улыбнулась, кажется, вспоминая, как они коротали ночи. Его шалаш был ничтожно мал и там было довольно тесновато, чтобы спать одному, не говоря уже о них двоих. Поэтому пришлось позволить ей спать в нем, с уютом на земле, застеленной таким множеством мягких и теплых покрывал, что они занимали почти все пространство внутри. Сам же русал всегда спал возле очага, не жалуясь на неудобство и прочие минусы. Всегда приходится терпеть, прежде чем достигнешь чего-то стоящего. Зато теперь он вдоволь мог насладиться большой и мягкой кроватью, а также прочими удобствами Двора. Жизнь в замке определенно была ему по душе.
— Не напоминай, мне до сих пор стыдно, что ты спал почти на голой земле, — она скривила лицо от досады, а он не смог сдержать усмешки, подходя к камину и все-таки отправляя горящую фигурку в зев к другим поленьям.
Когда он обернулся, она наконец совладала со своим лицом, привычно сложив руки на животе.
— Главное, чтобы моей госпоже было удобно, — он усмехнулся, видя, как она обращает на него высокомерный взгляд. Совсем как Меланта. По крайней мере ему так казалось. Но ему это не нравилось. Ему нравились ее настоящие эмоции, которые она не могла скрыть даже под этой иллюзией.
Поэтому Кай в пару шагов сократил между ними расстояние. Руки идеально легли на ее талию, стянутую шнуровкой (как ему казалось). Она не отстранялась, следя глазами, в которых потух огонь. Но они все равно были красивыми. Темно-карими, как крепкий чай, наверное. Хотя, по правде говоря, они были не сравнимы ни с чем. В природе не было второго такого же чуда, похожего по цвету на эти осколки ночного неба. Они были неповторимы. Как и она сама.
— Ты тоже нравишься мне, Этна.
Слова наконец слетели с его губ. Она чуть улыбнулась, а он, убрав темную прядь, выбившуюся из прически, с ее лба, наклонился, со всей доступной ему нежностью касаясь ее полных губ. Они были невероятно мягкими и отчего-то напоминали ему хрупкий бутон цветка. Трудно было сдерживаться и неторопливо изучать ее губы своими, сминая их и ощущая, как сердце разгоняет кровь по венам. Ему хотелось обрушить на нее всю свою нежность и желание, но он сдерживался. Он умеет быть терпеливым. Он умеет ждать. К тому же ему нравилось, как она сама пыталась перехватывать инициативу, обнимая его за плечи. В эти минуты, растягивающиеся на века, он был искренне рад, что может обнимать ее и тонуть в ее поцелуе, забывая о воздухе. Дыша лишь ей одной.
Глава 23
Этна, конечно, привыкла лгать и выдавать себя за сестру, но одна вещь осталась неизменной: она по-прежнему рано вставала, чтобы поприветствовать три светила. Рассветы на Юге значительно отличались от рассветов Севера и Запада. Здесь она наблюдала со своего балкона, как три брата поднимаются над задремавшей стороной, окрашивая черепицы крыш собой и заставляя окна сверкать от этого яркого света. Здесь солнца не прятались за кронами деревьев, не играли в прятки. Здесь они сразу являли себя этому миру. Конечно, на Западе три солнца тоже игриво не выглядывали из-за зеленой листвы, сразу показывая себя просыпающейся природе, но, откровенно говоря, рассвет у воды был значительно красивее рассвета над крышами. Восходя над бескрайним морем, солнца окрашивали его в свои нежные оттенки, будто лениво покидая линию горизонта. Иногда они прятались за воздушными облаками и тогда те светились изнутри, отбрасывая чуть приглушенные краски на воду. Это зрелище было поистине фантастическим и невероятным. От него буквально захватывало дух.
Впрочем, подъем трех солнц был красив по-своему в каждой
