как же она тоскует по тем безмятежным и правдивым временам.
— На тренировку, — последовал безэмоциональный ответ, а большая ладонь легла на эфес, привычно сжимая родную сталь пальцами.
— Эрика разрешает тебе тренироваться?
— Я попросил ее об этом. Не хочу растерять свою подготовку. К тому же на Востоке мы каждый день почитаем Гёдзему, устраиваем священные бои.
— Я знаю.
Это вырвалось быстрее, чем Этна успела сообразить, что творит. В какой-то момент ей даже почудилось, что Андерс удивленно посмотрел на нее, но его лицо оставалось непроницаемым. Как всегда.
— Ваши сестры этого не знали, я подумал…
— Я не мои сестры, Андерс.
Она помнила, как узнала об этом. В тот день Андерс пришел вместе с Гвиневрой на Север. Воительница сказала, что нельзя никого убить, занимаясь священным боем. Она помнила это. Помнила так хорошо, будто это произошло вчера.
— Простите, Меланта.
— Хорошей тебе тренировки и почитания Гёдземы, Андерс.
Он поблагодарил ее, прежде чем они разошлись. Этна ощущала смятение. Ее друг не узнавал ее. Это было правильно. С одной стороны. Но с другой ужасно ранило. Когда-нибудь она обязательно расскажет ему об этом и обо всех других вещах, что произошли с ней. Когда-нибудь. Но не сейчас. Нужно было набраться терпения.
Дверь в покои Кая не отличалась от прочих, разве что возле нее стояли два стража с алебардами наготове. При виде своей королевы они поклонились, отворяя двери, пропуская Этну внутрь просторной комнаты. Все гостевые покои были оформлены в нейтральных оттенках и не имели особой роскоши. Все их убранство заключалось в удобной большой кровати с балдахином, камином, сундуком для одежды, парочкой мягких кресел с небольшим деревянным столом, да отдельной ванной комнатой. Впрочем, русалу повезло, ведь у него также был небольшой балкончик, который украшали цветы в кашпо, с видом на сад, в котором им вдвоем нравилось вместе гулять, пока шел Отбор.
Русала не было в комнате, но Этна сразу увидела его силуэт на балконе, проходя к нему через всю комнату и останавливаясь в проходе. Кай расположился на плетенном диванчике с мягкими подушками, подложив под себя одну ногу. На нем была идеально пошитая темно-синяя рубаха, рукава которой он небрежно закатил до локтей, обнажив бледные, но сильные руки. Черные штаны были идеальной длины и должны были быть заправлены в его короткие кожаные сапоги, вот только те стояли рядом с ножками мебели. Он обернулся, услышав ее шаги и, дразнясь, встал, кланяясь.
— Моя королева.
— Герцог западных берегов.
Он усмехнулся, оценивающе скользнув глазами по ее наряду. Этна, стараясь не вестись на этот взгляд, шагнула на мраморный пол балкона, ощущая здесь свежесть и аромат цветов, доносящийся прямо из сада.
— Как прошел день? — Кай вернулся обратно на диван, похлопав рукой рядом с собой, предлагая присесть.
— Доделала твои документы. Теперь ты официально герцог, мои поздравления, — Этна присела рядом с Каем, поправив юбку платья, чтобы та не помялась. — Королевы настоятельно попросили представить тебя завтра как моего фаворита на балу.
— И в чем проблема? — осторожно подвинув ткань платья в сторону, русал придвинулся поближе к Спящей, приобнимая ее за талию. Она чувствовала, как его пальцы касаются твердого корсажа, но не была против. Наоборот устроила голову на его плече, наблюдая за безмятежной цветущей зеленью, что раскинулась внизу.
— В том, что это бал, Кай. Я не умею танцевать, да и ты тоже.
— Неправда. Рыбы весьма неплохие танцоры.
— В тот раз ты говорил наоборот.
Этна не сдержала смешка, едва ощутимо мотнув головой. Она помнила их первый танец. Кай двигался уверенно там, на площади под мелодию уличных музыкантов, несмотря на то, что его слегка покачивало. Но это было там, на площади, где всем было все равно на правильность движений. На балу такое вряд ли пролезет, особенно, когда каждый и каждая будет смотреть на королеву, наученную идеально танцевать. Но все, что умела Этна — это хаотично плясать под музыку шаманов рядом с огнем. Еще один момент, который они оба не учли. Сколько будет еще подобных мелочей? И на какой она все же попадется?
— Свалишь все на меня. Откуда у обычного русала манеры и умение танцевать? Никто и не заметит, как нелепо ты танцуешь, если я буду делать это еще хуже, — Кай усмехнулся, и Этна краем глаза заметила, как он почти что занес руку, чтобы взъерошить волосы, но вовремя остановился. И правильно, Ундина все же старалась, заплетая вихрь ее темных волос в красивую прическу.
— Отлично, опозоримся вместе, — вздохнула Спящая, но при этом ее губы расплылись в веселой улыбке. В тот вечер на площади она тоже была готова позориться, однако все прошло не так уж плохо, как она думала, может, завтра все будет так же?
Этна и Кай просидели в приятном молчании еще пару долгих минут. Она не знала, о чем он размышлял. Но ее мысли были заняты предстоящим балом. Ее первым балом. Она волновалась и молилась, чтобы все прошло гладко. Иначе старшие королевы сгнобят ее за позор раньше, чем она успеет допустить ошибку и раскроет себя.
Молчание нарушилось, когда Кай предложил ей пойти потренироваться. Было рискованно заниматься этим в помещении, к тому же, она знала, что слуги и без того поражаются и ругаются по поводу того, куда девается утварь из покоев герцога. Не расскажешь же им, что она ее сжигает в камине во время тренировок… Но особого выбора у них не было.
Русал вальяжно устроился в кресле, наблюдая, как Этна пару минут походила по комнате, прикасаясь к различным поверхностям и предметам интерьера. Она старалась получше запомнить ощущения от прикосновений. Она все еще хотела научиться подчинять свою силу с закрытыми глазами. Он не мог винить ее в этом желании, вспоминая, как сам учился управлять силой, тем многолетним могуществом, что бушевало внутри него подобно шторму за горизонтом, приносящему к берегу волны. Он был рад ее успехам. Даже самым незначительным.
В конечном счете Этна опустилась на мягкий ковер, в своем платье похожая сейчас на цветок, который несли домой из сада, но случайно обронили. Она закрыла глаза, чуть хмуря брови. Кай не отрывал глаз от этого цветка. Она была розой — милой и нежной. Она была розой — колючей и опасной. Чтобы сорвать такой цветок как она нужна была особая осторожность, иначе рискуешь нарваться на шипы. Или на огонь, если не выражаться фигурально. Но Кай не боялся. Он был готов оцарапать ладони и обжечься. Он не боялся ее. Она нужна была ему. Его опасная
