не сомневаюсь, — парень закинул руки за голову.
Так мы и просидели ещё какое-то время, периодически болтая, пока я не закончил, а там, перекусив, направились спать. Усталость давала о себе знать, хоть я и сумел довести Огненную сферу до конца. Под конец уже не так хорошо соображал, однако, работу завершил без ошибок, отчего улыбка не сходила с губ. Чего уж, мне даже снилось что-то светлое… воздушное… пахнущее чем-то знакомым. Улыбающиеся губы на веснушчатом лице. Мягкие пальцы и короткие волосы.
Подняли нас до восхода солнца. И под «нас» имею в виду не только магов, а весь караван. Предварительно мне пришлось полетать в виде ворона, но не заметив ничего существенного вернулся и доложил об этом. Чего уж, сегодня на небе не было даже вездесущих стервятников, что говорило о многом.
Опираясь на старые карты, которые хоть и отличались в мелочах, но по прежнему показывали основные ориентиры, Эбербаш постановил, что мы находимся всего в полутора неделях пути от Агвана. А значит, если выступим в путь, то, конечно, успеем испытать какие-то сложности и лишения, но безусловно выживем и успешно доберёмся до своей цели.
К моему удивлению, самые уважаемые купцы — Мариус Лорон, Туэк Тулс и вылеченный мною Лейсон Шнольф, полностью согласились с ним.
— Конечно же, — произнёс Мариус, — лучше подвергнуться страданиям, чтобы избежать смерти, чем пытаться избежать страданий, рискуя умереть.
— Только цитат из Трактата о святости нам не хватало, — фыркнул Туэк, но всё равно согласно кивнул.
Мы прошли через море барханов и вступили на землю, подобную раскалённой плите — каменную равнину, воздух над которой буквально шипел от жары. Это привело караван в восторг, ведь Агван был построен именно на подобной почве. Меня чуть ли не по три раза в день гоняли в воздух, чтобы высмотреть далёкие городские стены или хотя бы других людей, но пока что Сизиан оставался пустым.
Снова были введен жёсткий паёк. Хоть в караване и пропало какое-то количество людей, но пропали и телеги с верблюдами (включая один с провизией), а оставшиеся шестьдесят человек продолжали отъедаться, будто бы компенсируя этим предыдущие, голодные дни. Изучая наши запасы, Ауст, прикинув примерное время ожидаемого пути, сделал несколько поправок, а потому порции сократили.
Похоже, он решил перестраховаться, чтобы растянуть паёк на возможный максимум. Кроме того, меня снова хотели подрядить на создание мяса, но тут я послал Эбербаша, сказав, что могу или очищать уже испорченное (лучше бы пропала телега именно с ним!), или создавать новое. Конечно же он согласился на восстановление тухлого, ведь это было куда как быстрее.
Караван снова перешёл на нефиксированный ход: мы шли до тех пор, пока людей не начинало шатать от усталости. Тогда устраивали короткий привал на пять-шесть часов и снова направлялись в путь. Люди желали как можно быстрее добраться до Агвана и наконец закончить с этой пыткой. Думаю, часть купцов заработает себе хорошую такую фобию до конца жизни. А может и нет, ведь деньги могут перевесить любые желания и потребности.
Когда наступала ночь, прохладный воздух пустыни не приносил людям особого облегчения. Почти никто уже не разговаривал. Казалось, усталость, солнце, жара, сниженный рацион и постоянный, изматывающий песок, высушили людей, превратив их в сухую ветошь. Наблюдая за всем со стороны, караван ощущался бесконечной процессией безмолвных призраков, идущих по барханам Сизиана. Люди шли — запылённые, истерзанные, с невидящими глазами, шатаясь, словно пьяные. Некогда чёткие колонны распались, словно щёпоть грязи, брошенная в воду, и удалялись друг от друга, пока караван не стал скопищем разрозненных фигур, бредущих но песку и пыли. Утреннее солнце сделалось пронзительным укором, ибо никакого города на пути так и не появилось.
Пока что до смертельного отчаяния, когда люди бросали товары и оставались сидеть на песке, ожидая смерти, не доходило. Всё-таки надежда заставляла двигаться даже через силу, веря, что мы идём по правильному пути. Взлетая в воздух, я неизменно указывал, где располагались Шарские кряжи — наш единственный ориентир, который давал понять, что мы идём в верном направлении.
Сила воли и желание добраться до цивилизации заставляло народ, словно мертвецов, вновь и вновь черпать лимиты сил, вставать на ноги и идти вперёд, не взирая ни на что. Больных я своевременно лечил, хромым правил ноги. Падающих от усталости размещали на телегах, где опять же, ими занимался я.
Ругаясь на всех вокруг, я ощущал себя грёбаной «палочкой-выручалочкой», умудряясь выполнять одновременно все функции: разведка в виде ворона каждые несколько часов, лечение людей, нанесение рун (чернила кончились, пришлось брать кровь, благо — не свою), восстановление тухлого мяса. Последнего осталось мало, но всё равно какое-то количество имелось. Хорошо ещё, что я набил руку и теперь не особо заморачивался, даруя ему былую свежесть и качество.
Хорес, маги и правда универсальны и могущественны донельзя! Может и правильно, что ты ограничиваешь нашу жизнь? Ведь иначе можно добиться… всего. И мир бы принадлежал нам, а не каким-то «обычным людям». Ха-ха, даже высшие сионы не стали бы для волшебников проблемой! А амулеты антимагии объявили бы запрещёнными, вот и всё. Удобно!
Мысленно похихикав над тем, как хорошо жилось бы в магическом мире (или нет? Вопрос, конечно, хороший…), я направился в конец каравана: мне сообщили, что верблюд захромал, так что нужно было заняться лечением…
Сегодня один из каравана, купец мелкого и незначительного ранга, по имени Лемнус Хлист, начал проповедовать о воле Хореса и испытаниях, которые свалились на нас, вытягивающее горячие, потрёпанные сердца в исполненную боли линию, тонкую, словно пустыня — и простую, словно пустыня.
— Мы сплелись с Сизианом, — улыбнулся он сухими, потрескавшимися губами. — Теперь он стал таким же нашим домом, как и самые родные. Мы пережили вместе слишком много, чтобы суметь так просто отмахнуться от случившегося.
Скулящее безмолвие и беспредельное одиночество.
В момент, когда спустя ещё шесть дней я заметил тёмную точку поселения, первое мгновение думал, что это мираж или что-то вроде скалы, камня, провала в земле… Пришлось почти сорок минут лететь навстречу, а потом столько же возвращаться обратно. По пути умудрился потерять караван и насилу нашёл его с воздуха.
— Я увидел город, — заявил людям, обеспокоенным столь долгим отсутствием. Кое-кто всерьёз полагал, что я сбежал от них, хоть это и было максимально глупым решением.
Мои слова едва ли не взорвали умы собравшихся. Новость, словно пожар, моментально облетела всех. Мы добрались! Добрались!
Ближе к вечеру следующего дня далёкие стены стали видны
