то же время 5-й Земгальский латышский стрелковый полк «выходил на неприятельский участок, который немцы, считая единственно доступным для атаки (правее и левее его болота), сосредоточили здесь превосходные силы с большим количеством пулеметов в железобетонных блокгаузах и проявляли особую бдительность. В этой атаке полк понес потери: офицеров 26 и солдат 750, и, преодолев проволочные заграждения и перескочив… бруствер, все же бруствером овладеть не мог (без артиллерийской подготовки), пока соседние 7-й и 8-й полки не совершили обходного движения»[207].
Артиллерия не смогла разбить заграждения немцев, т. к. они состояли из поваленных цельных деревьев, опутанных проволокой. Фактически в первые дни наступления влияние русской артиллерии на этот бой сказалось, в основном, лишь в привлечении внимания противника к тем участкам, по которым велась артиллерийская подготовка. Кроме того, связь между передовыми наблюдателями и батареями постоянно прерывалась.
На взаимодействие артиллерии с пехотой отрицательно сказалось и неудовлетворительное снабжение войск сигнальными ракетами (т. к. и русской и германской артиллерии зачастую приходилось стрелять по площадям) – но если немецкая пехота ракетами ориентировала свою артиллерию о местонахождении своих частей, то русская пехота ракет не имела (имевшихся было очень мало и плохой конструкции – к ним относились с недоверием и в бою не применяли), вследствие чего были случаи стрельбы по своим.
Технические аспекты проведения операции определили и ее результат. Удалось добиться локального тактического успеха, что было обусловлено как условиями местности, так и недостаточностью выделенных для проведения операции сил и средств. Войска 6-го Сибирского, 43-го армейских корпусов и латышские бригады вели непрерывный бой в течение 6 суток, в тяжелых климатических и тактических условиях: расположение под открытом небом, маневрирование по слабо замерзшим торфяным болотам, густым болотистым зарослям, нерегулярное снабжение пищей. Все эти моменты, несмотря на достигнутые в первые дни успехи, снижали наступательный порыв войск, чему способствовало и отсутствие зримого результата. В ходе январского контрудара 1917 г. немцы, в основном, вернули утраченные позиции.
Русскими войсками было взято в плен около 1 тыс. немцев, 33 орудия и 19 пулеметов противника. Германцы оценили свои общие потери в 3,5 тыс. человек.
Показательным примером удара во фланг соседнему с местом прорыва боевому участку противника в этой операции являлись в этой операции действия 1-й Латышской стрелковой бригады. Около 3 часов 23 декабря бригада заняла исходное положение. В шестом часу в пяти полосах германского проволочного заграждения было прорезано, а частью взорвано удлиненными зарядами два прохода, куда, по условному сигналу, бросились 1-й полк и батальон 3-го полка. 1-й полк быстро прорвал первую линию немецких окопов, захватив пленных и пулеметы, двинулся дальше. В версте за передовой линией окопов он встретил в лесу значительные части противника, которые после ожесточенного рукопашного боя были отброшены. Развивая успех в направлении Скангеля, полк захватил несколько блокгаузов, 2 тяжелые 4-орудийные батареи, пулеметы и пленных.
Батальон 3-го полка ворвался в окопы противника, захватил пулемет и также начал двигаться в сторону фланга – вправо вдоль окопов. Двумя ротами он атаковал лесничество Мангель, которое в 6 часов 30 мин. было взято – этим было достигнуто обеспечение прорыва справа.
2-й полк выдвинул к лесничеству Мангель полуроту с двумя пулеметами. Она отбила многократные фланговые контратаки немцев, в то время как полк остальными своими частями двинулся в обход соседнего участка, примыкающего к прорванному фронту с востока.
В итоге, весь обойденный участок неприятельской позиции протяжением около версты, пленные и пулеметы оказались в руках стрелков. Дальнейшее развитие прорыва стало невозможным, т. к. немцы повели энергичные контратаки с востока, отбиваемые огнем латышей.
Таким образом, русские войска научились эффективно маневрировать в тяжелых условиях позиционной войны.
Техника прорыва также все более и более упорядочивалась: «По подходе к первой полосе проволоки на нее были наложены куролитовые заряды, но они дали отказ, и пришлось проходы делать вручную ножницами, причем саперам удалось быстро прорезать наэлектризованную проволоку. Вся первая полоса была прорвана без сопротивления и резчики вместе с подошедшими головными ротами неудержимо ворвались в сделанные проходы. Преодоление второй полосы проволоки, частью пироксилиновыми зарядами, частью ножницами, пришлось делать уже под довольно сильным огнем противника… но и это было блестяще выполнено без особых потерь. Следующим препятствием оказалась засека, но и ее удалось разметать гранатами… и топорами, после чего атакующие волны добежали до стенки немецкого окопа, представлявшего из себя бревенчатый сруб выше человеческого роста. 2-й батальон… первым лихо ворвался… в немецкий окоп, причем люди подсаживали друг друга. 4-й батальон… попавши под сильный огонь и потеряв своего доблестного командира… немного задержался, но через 20 минут и он ворвался в 1-ю линию противника… Стрелки принялись за очистку линии, причем незаменимую услугу оказали гранаты… коими были взорваны все блиндажи и укрытия противника. Часть людей стала распространяться вправо и влево по окопам, а остальные неудержимо двинулись вперед на вторую немецкую линию, которая была тоже занята одним махом»[208].
Были отработаны технические вопросы штурма эшелонированной труднодоступной позиции противника.
В одном из исследований, посвященном итогам операции, отмечалось: «В декабрьской операции были применены внезапные ночные атаки и атаки после артиллерийской подготовки. Каждый из этих способов действий сыграл значительную роль: из 4 внезапных атак имели успех три, атаки же после артиллерийской подготовки, приковывая гарнизон атакуемых участков к месту, способствовали и использованию успеха внезапных атак».[209]
В. И. Гурко так охарактеризовал трудности, с которыми пришлось столкнуться в период Митавской операции: «Во-первых, при рытье новых окопов или при переделке для обороны старых германских траншей промерзшая земля плохо поддавалась усилиям наших солдат. Вдобавок та же замерзшая земля затрудняла разрушение германских оборонительных сооружений. Как следствие, противник в результате успешных контратак вновь занимал хорошо укрепленные траншеи, удобные для отражения наших следующих штурмов. Другая причина трудностей, с которыми столкнулась при наступлении 12-я армия, состояла в том, что на всех европейских фронтах наблюдалось полное спокойствие. Это позволило германцам, не опасавшимся ослабления резервов других своих фронтов, перебросить под
Ригу столько подкреплений, сколько они сочли необходимым. Если бы эта операция была предпринята одновременно с наступлением на других русских фронтах и на фронтах союзников, то возникла бы значительная вероятность дальнейшего развития наших первых успехов»[210].
Подготовка к летнему наступлению 1917 г. привела к тому, что русские войска в техническом (особенно артиллерийском) отношении оказались на высоте.
Норма расчета для этой операции применительно к Юго-Западному фронту – 1 дивизия в первой линии на 2 км фронта, 60 легких и тяжелых орудий на 1 км фронта (из них половина – легкие орудия и треть – гаубицы), 16 минометов на 1 км фронта. Траншейные орудия – 8 на дивизию.
Но боевые качества большинства русских корпусов и дивизий в условиях революционного лихолетья стремительно приближались к нулю.
