руке.
– Ты о чём?
– Я знаю, что делать! – с воодушевлением повторила Маша. – Дядя Андрей, нам нужно в больницу, к Дане. Но по пути я должна кое с кем встретиться.
– В больницу? – Андрей посмотрел на Машу с жалостью. – Видишь ли, Дана в реанимации, к ней никого не пускают.
– Нас пустят. Ещё как пустят! – заявила Маша, поднимаясь. – Так вы поможете мне?
Андрей поставил тарелку на стол.
– Могла бы и не спрашивать. В больницу, так в больницу. Но ты поешь сначала.
– Потом. Нам спешить нужно, – с языка едва не сорвалось: «пока Дана ещё жива».
– Ладно, – согласился Андрей. – Надеюсь, ты и правда знаешь, что делать.
Через пять минут они уже выезжали со двора в его белой «Ниве». Над домами сияла полная луна, её свет отражался в лужах. Время близилось к полуночи.
Маша сосредоточенно смотрела в окно. Все мысли были о Дане. Дядя Андрей сказал, что она в коме. Какое мерзкое слово, от него чем-то гнилым веяло. И зачем люди вообще такие слова придумывают? Кома. Маше представилась страшная, покрытая гнойными язвами, старуха. Этот образ крепко зацепился за разум, как клещ.
Слева от шоссе началась территория парка. Маша взволнованно взглянула на Андрея.
– Остановите. Мне в парке нужно кое с кем встретиться. Я недолго.
Андрей остановил машину.
– Не знаю, с кем ты встречаться собралась посреди ночи, но одну я тебя не отпущу.
– Нет, дядя Андрей! – повысила голос Маша. – Я должна одна пойти. Мне ничего не грозит, я ведь к другу иду. Просто подождите меня немного, а потом мы в больницу поедем.
Андрей стиснул руль так, что костяшки побелели.
– Похоже, мне ничего не остаётся, как верить тебе. Ты надеешься на какое-то чудо и… эта надежда заразительна. Иди. Я буду ждать, хотя мне не по себе от того, что отпускаю в ночной парк маленькую девочку.
– Это частичка леса, – попыталась успокоить его Маша, – а в лесу я как дома.
Она вышла из машины и побежала. Её окружила энергетика деревьев – более слабая, чем в настоящем диком лесу, подавленная городом, но Маша эту энергетику ощущала явственно. Отдалившись от шоссе на приличное расстояние, выкрикнула:
– Мертвец! Пожалуйста, ты мне нужен!
– Я здесь, – тут же раздалось из темноты.
Мертвец вышел под лучи лунного света. Впервые он так быстро откликнулся на зов Маши, словно ждал этого зова.
– Я всё знаю. Твои приёмные родители… Это… Прости, я понятия не имею, что люди обычно говорят в таких случаях.
– Ничего не нужно говорить, – Маша ощутила, как к горлу подкатил горький комок. – Ты предупреждал меня, а я не послушалась.
– Не вздумай! – сурово сказал Мертвец. – Слышишь меня? Не вздумай себя винить! Вини Грозу, Грыжу, даже меня и Луну, но только не себя!
Маша кивнула, хотя понимала: в том, что случилось, всегда будет винить в первую очередь себя. Это не изменить, не исправить. Тяжесть на всю жизнь, как неизлечимая болезнь. И это личное. Маша решила держать эту боль в себе. Меньше всего ей хотелось, чтобы её жалели.
– Мне нужна твоя помощь. Дана в тяжёлом состоянии, она может умереть. Я не могу её потерять. Прошу, дай мне лунного эликсира. Он ей поможет, знаю, что поможет. Сейчас полная луна, как в ту ночь. Ты ведь сможешь…
– Нет, не смогу! – резко перебил её Мертвец. – Эликсир даёт Луна. Тем даёт, кого выберет, а твою приёмную мать она не выбирала. Была бы моя воля, я бы всё для тебя сделал, но от меня ничего не зависит.
Маша подняла взгляд к небу, в глазах блеснули злые искорки.
– Я хочу спасти Дану. Почему Луна мне не поможет?
– У Мира Большой Луны свои резоны, – хмуро отозвался Мертвец. – И не думай, что мне всё это нравится и что я с Луной согласен. Для неё твои приёмные родители всего лишь пешки. Я пешка. Аглая.
– Это… но это неправильно! – возмутилась Маша, топнув ногой.
Мертвец развёл руками.
– Такова реальность. Хреновая реальность. Ты придумала себе добрую сказку и сама же в неё и поверила. И что самое поганое, я в этом участвовал. Ты глядела на всё глазами ребёнка, и меньше всего мне хотелось тебя разочаровывать.
Маша замотала головой.
– Нет. Нет! Я так не могу. Я не могу просто сидеть и ждать, когда Дана умрёт. Ещё час назад я думала, что потеряла их обоих, и Илью и Дану. Это было невыносимо! Дана должна жить. Ну, ведь можно же что-то сделать?
Мертвец скривился, будто почувствовав боль. На его лице появилось такое выражение, словно он вёл внутреннюю борьбу, пытаясь принять сложнейшее решение. И Маша это заметила.
– Ты знаешь, как ей помочь! – сказала она с пылом. – Говори, сейчас же, иначе я… Иначе я возненавижу тебя! Ну же, почему молчишь? Это Луна не хочет, чтобы ты говорил, да? Это всё она?
– Нет, это не Луна, – выдавил Мертвец.
– Тогда говори!
– Есть способ помочь Дане. Твоя кровь. В ней сила Луны. Глоток, и Дана поправится. Но ты должна кое что знать… Возможно, смерть лучше того, что её ждёт. Она будет постоянно нуждаться в жизненной силе. Это как жажда, которую не утолить. Такое существование может с ума свести. Дана станет опасна, как дикий зверь. И, к тому же, никаких особых способностей от Луны она не получит. А теперь спроси себя, хотела бы твоя мать такого?
– Я сделаю это! – решительно ответила Маша.
– Другого ответа я и не ожидал, к сожалению, – покачал головой Мертвец. – Ты обречёшь её на мучения. Ты и сама будешь мучиться, глядя на неё. Всё это плохо кончится. Чёрт возьми, я уже жалею, что рассказал.
– Она должна жить! Я дам ей свою кровь, а потом… Мы что-нибудь придумаем, правда? Ну же, скажи!
– Ты всё ещё смотришь на всё это глазами ребёнка.
– Скажи, что мы что-нибудь придумаем!
Мертвец поглядел на Машу исподлобья, и она подумала, что никогда ещё не видела такой усталости в его глазах. Это была усталость древнего старика.
– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал он бесцветным голосом. – Действуй. И ни в чём себя не вини.
У Маши возникло чувство стремительно убегающего времени, потери секунд, минут. А значит, и ей пора бежать. Что если прямо сейчас Дана переходит границу между жизнью и смертью? Не попрощавшись с Мертвецом, Маша устремилась прочь от места встречи. Только бы успеть! Только бы в крови оказалось достаточно волшебства, чтобы справиться с гнилой старухой Комой. Теперь, когда Маша точно знала, что делать, опоздание было бы величайшим непростительным поражением.
Андрей ждал
