означало побег, трусость. А как же месть? Нет, лесная деревня подождёт.
Изо всех сил Маша гнала из головы тоску. Это чувство сейчас было хуже подлейшего врага, оно несло с собой слабость. Другое дело – злость, ненависть. Возникали мысли, что всё плохо, а Маша, стиснув зубы, заменяла их другими: «Грыжа убила родных людей и поплатится за это!» Злость помогала идти, дышать и строить планы. Никаких больше слёз, никаких соплей. Для тоски ещё будет время.
Маша ускорила шаг, а потом побежала, не обращая внимания на то, что ветки хлестали по рукам и лицу. Её гнала вперёд мысль, что Грыжа и Куннар прямо сейчас что-то делают, дышат, живут. Прямо в эти самые минуты. Это неправильно! Она жаждала сократить время их жизни как можно скорее. Ей даже чудовищно хорошо стало от этого желания. Внутренний ангел, который всегда в нужный момент говорил: «Нельзя, непозволительно!» уступил место палачу. А палач не ограничивал ни в чём. Маша бежала, а в сознании поднималась алая, будто окровавленная, луна. Её свет озарял две башни.
Лес остался позади. Начался промышленный район. Мужчина в спецовке курил возле проходной какого-то предприятия. Его брови удивлённо поползли вверх, когда к нему подошла Маша: маленькая девочка? Здесь? В такое позднее время? Он уже открыл было рот, что бы спросить, не заблудилась ли она, но не успел. Маша задала свой вопрос:
– Ты видишь луну в глазах моих?
Она схватила его за руку и забрала жизненную силу. Много забрала, в течение нескольких секунд. Бедолага даже сознание потерял. Маша плохо себя контролировала, потому так и вышло. Однако совесть лишь кольнула чуть-чуть, зато голос злости был громок: «Ты имеешь на это право! Слишком много отдавала, настало время забирать!»
В городе Маша держалась подальше от света фонарей, а один раз, когда увидела двух милиционеров, спряталась в кустах и дождалась, пока те не пройдут мимо.
Но вот и улица Школьная. Пятиэтажный дом. Маша нырнула в подъезд, поднялась на третий этаж и нажала на кнопку звонка. Открыв дверь, Андрей опешил от изумления:
– Машка! Ух ты!
– Мне больше некуда было пойти, – сказала она мрачно. – Они убили Илью и Дану.
– Заходи, заходи, – Андрей буквально втянул её в прихожую. – Всё знаю, Маша, всё знаю. Но Дана… она ведь жива. Я из больницы вот только недавно вернулся…
– Что?! – Маша покачнулась, едва удержавшись на ногах. – Что вы сказали? Дана жива?
Андрей отвёл взгляд, поморщился.
– Она в коме. Клиническую смерть пережила.
– В какой ещё коме?
– Ну, это состояние такое, – Андрей посмотрел на Машу с виноватым видом. – Плохое состояние. Врачи сделали операцию, но… Слушай, она выкарабкается. Я уверен, что выкарабкается.
Но Маша слышала в его голосе скорбь, словно он сам себе не верил. Андрей спохватился, засуетился.
– Да ты проходи скорее! Голодная? Жена с дочкой к сестре уехали, наготовили всякого… Сейчас поешь, отдохнёшь.
Маша проследовала за ним на кухню, уселась на табурет. В её голове точно вихрь носилась мысль: «Дана жива!». Мысль, которая затмила собой всё на свете. Во всей вселенной ничего не было более важного. Андрей продолжал что-то говорить, но Маша его уже не слышала. Она словно бы очутилась в коконе, внутри которого всё сияло чудесными красками, а информация, что Дана в тяжёлом состоянии, осталась снаружи. Время будто бы остановилось. Маша глядела невидящим взглядом в пространство перед собой и беззвучно шевелила губами: «Дана жива, жива, жива…»
Словно сквозь толщу воды пробился голос Андрея:
– Машка, ты как?
Она моргнула, посмотрела на него удивлённо.
– Ты как? – повторил он. – Чувствуешь как себя? Мне показалось, что ты сейчас в обморок упадёшь. Может, воды?
Маша кивнула. Андрей вынул из холодильника бутылку с минеральной водой, налил в кружку, которую Маша с жадностью осушила. «Кокон» распался и мысль, что Дана жива, отошла на второй план, а на первый вышла: «Дана в тяжёлом состоянии!»
Андрей поставил на стол салатницу с винегретом, тарелку с ломтиками сыра. На плите разогревалась картошка с сосисками.
– Сейчас поешь, отдохнёшь, – рассеянно сказал он. – В милицию нужно сообщить, что ты нашлась. Тебя ведь ищут…
– Нет! – резко заявила Маша. – Нельзя в милицию. Не сейчас. Илья говорил, у них и в милиции свои люди.
Андрей всплеснул руками.
– Ну всё, Машка, давая рассказывай, что случилось, или я сейчас умом тронусь! Кто тебя похитил? Люди видели, как тебя в серый автофургон затащили.
– Сектанты, – процедила Маша. – Это они сделали.
– Что? – глаза Андрея округлились. – Сектанты? Чёртова Церковь Прозрения? Ушам не верю! Нет, я всегда знал, что там одни психи, но… Почему? Всё из-за моей жены и дочери? Из-за того, что ты их из секты отвадила?
Маша сжала кулаки.
– Жена и дочка были первыми. А потом были ещё и ещё… Много людей я от секты отвадила. Мы с Ильёй всё осторожно делали. Нам так казалось. А теперь Илья мёртв, а Дана в больнице. Меня похитили, но я сбежала. Один человек помог мне сбежать. Наверное, он тоже сейчас мёртв. Это всё Грыжа!
– Та тварь, которую мы в деревне искали? – Андрей глядел на Машу изумлённо. – Она что, тоже в секте?
– Это она приказала убить Илью и Дану. Грыжа теперь вместе с Куннаром, главарём секты. Он очень опасен. Я видела его однажды по телевизору, но не поняла, что он и есть мой главный враг. А теперь я это знаю. Они с Грыжей за всё поплатятся.
– Да я им лично глотки перегрызу! – Андрей хлопнул ладонью по столу. Он покачал головой. – Ну, ты меня и ошарашила! А я всё думал, кто, чёрт возьми, мог всё это сделать. Мы с ребятами как узнали из новостей, что случилось, сразу же в ментовку пошли. А там лишь руками разводят: «Ищем». У нас была версия, что это кто-то из старых врагов Ильи всё организовал. Но то, что это сектанты… В голове не укладывается. Ну да, фанатики, но людей убивать… Вот твари, а? И ты права, Машка, в ментовке у них свои люди. Это факт. Этот спрут по всему городу щупальца пустил. Но ничего, ничего. Я людей соберу, и мы за Илью поквитаемся, я тебе обещаю. Много людей соберу.
Он выключил газ под сковородкой, принялся перекладывать содержимое в тарелку. На его лице было такое ожесточённое выражение, словно он уже мысленно вёл бой с сектантами.
Маша взглянула на окно, заметила над крышей соседнего дома серебристый ореол – ещё минута и покажется луна.
– Я знаю, что делать!
Андрей застыл посреди кухни с тарелкой в
