class="p">— Успеть бы до сезона дождей, — сокрушался Джай, когда пятничным вечером после вечерней прогулки я пришла под гору посмотреть, как идут дела. — Если хорошенько не просушить стены и не защитить их снаружи от влаги, дома отсыреют.
— Сезон дождей? — переспросила я с любопытством. — Я думала, жара в Саллиде никогда не спадает.
— Поверь, через пару месяцев сырость от непрекращающихся ливней даст о себе знать. Тебе еще захочется погреться у огня.
— Так вот зачем в моей спальне есть камин, — догадалась я. — Будет холодно?
— Так холодно, как в Аверленде, — едва ли, — усмехнулся Джай. — Тут все же не север. Но влажность и сырость могут изводить не хуже жары.
— Может быть, нанять еще рабов? — озабоченно осведомилась я. — Я могу попросить Диего…
— Нет, не стоит. Он и так выглядит не слишком довольным.
Я вздохнула. Это правда — лишние расходы и возня со строительством не радовали ни Диего, ни Изабель. Но меня не мучили угрызения совести: я считала это честной платой за то, что они сделали со мной.
Впрочем, к объятиям Джая, согревавшим меня по ночам, я привыкла настолько, что порою даже забывала делать несчастный вид перед мужем и внимательной свекровью. И Диего время от времени платил мне вспышками ревности.
— Как Хаб-Ариф? Готовы ли вы оба к завтрашнему бою?
— Он опытный воин, — уверенно ответил Джай. — За неделю он успел хорошо показать себя на тренировках. Не вижу причин, почему бы нам не быть готовыми.
— Вы едва оправились после прошлой битвы.
— Битва — это наша жизнь, — он улыбнулся в ответ. — И каждый день на Арене приближает нас к желанной цели.
Искренняя улыбка Джая вдохнула уверенность и в меня. Я тепло посмотрела на него и с трудом подавила в себе желание обнять его у всех на виду.
Дорога воина — это дорога сильных духом,
Это — стоять до конца, когда вокруг всё рухнуло.
Дорога воина — это совесть и честь,
Это — когда потомки смогут о тебе прочесть.
Путь воина (Стольный Градъ)
Тьма становится непроглядной. Утомленные бесконечным трудом рабы моются близ чанов с нагретой на солнце пресной водой и устраиваются на ночлег под общим навесом. Наверное, мы со Зверем кажемся им лодырями, истратившими целый день на бесполезные драки то друг с другом, то с шипастыми столбами, вкопанными в землю. Мы тоже зачерпываем воды в жестяные ведра и с наслаждением смываем с себя налипшие за день грязь, пыль и пот. А после возвращаемся в прохладные стены особняка в сопровождении приставленных к нам стражей.
Перед тем как уйти к себе, ненадолго захожу в комнату к Хаб-Арифу.
— Брат, — говорю ему, глядя прямо в темно-карие, почти черные глаза. — Помни, что завтра мы оба обязаны одержать победу.
Хаб-Ариф самодовольно скалится в ответ.
— Разве я похож на глупца, Вепрь? Даже не будь нашего уговора, я бы дрался в следующей схватке не на жизнь, а на смерть. После полугода пекла меня будто поселили в райских садах, кто в здравом уме откажется от такого?
Его ответ нравится мне, и я дружески хлопаю его по плечу. И тут же крепко стискиваю на нем пальцы, подчеркивая серьезность момента.
— На Арене случиться может всякое. Между нами должен быть уговор: если кто-либо проиграет, наше великое дело не погибнет. Тот, кто останется в поместье Адальяро, обязан продолжить борьбу как лидер. Что до проигравшего… куда бы ни забросил нас злой рок, мы будем искать себе союзников среди рабов и нести весть о грядущей свободе там, где окажемся. Но нести со всей осторожностью: о великой битве не должны узнать неправильные люди.
— Само собой. Но мы не проиграем, если сами выберем себе противников, — резонно замечает Хаб-Ариф.
— Согласен. У тебя есть на примете подходящие люди?
Некоторое время мы со Зверем обсуждаем бойцов, о которых нам хоть что-либо известно. Вскоре список одобрен нами обоими, об остальном позаботится случай и госпожа удача.
Я готов уходить, пожелав побратиму спокойного отдыха перед боем, когда слух улавливает слабый звук — будто кто-то несмело скребется в дверь. Невольно замираю, ожидая опасности, но вдруг замечаю на себе быстрый взгляд халиссийца. Дернув ртом, распахиваю дверь и вижу ошеломленные глаза Лей, которая явно не ожидала увидеть на пороге меня.
— Я… мне велели… Ничего, зайду позже, — спохватывается она и делает вид, будто в самом деле пришла с поручением.
Девица тихо затворяет дверь, а я слегка поворачиваю голову, искоса смотрю на Зверя. Напряженная поза и вызов в темных глазах говорят сами за себя: халиссиец готов обороняться. Пожимаю плечами и бросаю небрежно:
— Твои забавы меня не касаются, если девушка приходит по доброй воле. Но помни, что тебе надо беречь силы перед боем.
— Я сытно ел, вдоволь отдыхал и спокойно спал всю неделю. Теперь моих сил достанет и на то, чтобы победить в бою тебя, Вепрь.
Его упрямство мне нравится, но вместе с тем и тревожит.
— Женщина не должна встать между тобой и борьбой за свободу.
— Ты недооцениваешь женщин, — хитро усмехается Зверь. — Быть может, именно они могут осветить путь к свободе.
В раздумьях кусаю губу. Никогда бы не подумал, что в этом устрашающем, смертоносном теле кроется столь возвышенный дух. Вот только насмешка в его оскале мне не нравится. Неужели Лей успела разболтать халиссийцу о нашем с ней маленьком недоразумении? Так или иначе, слова Зверя почему-то задевают меня, и я поспешно ищу подходящий ответ, чтобы остудить его пыл.
— Ты помнишь, что дети, рожденные в рабстве, не принадлежат своим родителям?
Самодовольная улыбка сползает с татуированного лица, придавая ему еще большее сходство с хищником.
— Я не безусый юнец и не нуждаюсь в опеке, — цедит Зверь сквозь зубы. — С женщиной я как-нибудь разберусь сам.
Мне больше нечего сказать в ответ. Молча выхожу из комнаты побратима в коридор. Безлюдно и пусто, лишь в самом конце, у лестницы, подпирает стены ночная смена телохранителей. Впрочем, я знаю, где теперь живут девушки.
Уверенно стучу в дверь, и вскоре мне открывает встрепанная Сай — уже без чепца, переодетая ко сну.
— Твоя подруга здесь?
— Э-э-э… — теряется рабыня, роняя взгляд в пол.
— Оставь нас ненадолго.
Лей делает вид, что поправляет постель, но, когда мы остаемся одни, воинственно вскидывает подбородок. Еще немного — и испепелит меня глазами. Невольно усмехаюсь: как они со Зверем похожи! Еще никто не нападает, а они уже готовы к бою.
— Зачем пришел?
— О чем ты ему разболтала? — спрашиваю без обиняков, сводя угрожающе брови.
— Ни о чем, — глаза лгуньи скрываются за веером черных ресниц.
Подхожу ближе, хватаю за локоть.
