в нем напряжение, Джай выдохнул мне в шею и перевернулся на спину, утомленно опустив веки. Ощущая приятную истому во всем теле, я пододвинулась ближе, оперлась на локоть и посмотрела на него. Лицо Джая выглядело расслабленным, утратив присущую ему жесткость, и в этот миг казалось совсем мальчишеским. Осторожно, едва касаясь кончиками пальцев блестящей от испарины кожи, я очертила линию его бровей, погладила глубокие морщинки между ними, потрогала белые ниточки старых шрамов на бритой голове. Джай едва заметно улыбнулся уголками рта, не открывая глаз.
— Нравится?
— Нет, — призналась я. — Мне больше нравится, когда ты с волосами. Зачем ты побрился?
— Нельзя давать противнику преимущества. За волосы можно ухватиться и свернуть шею, — лениво ответил Джай, подставляя лицо моим робким ласкам.
— Значит, ты теперь все время будешь брить голову? — огорчилась я.
— Если тебя это порадует, могу делать это реже. Главное, чтобы волосы не отрастали слишком длинными.
Я благодарно коснулась губами его скулы под свежим швом, гладкой щеки, разбитых губ с левой стороны.
— Больно?
— Не настолько, чтобы отказать себе в твоих поцелуях, — его улыбка стала чуть шире, а линия рта — немного мягче.
Красивый. Сильный. Опасный. И сейчас он принадлежал лишь мне одной.
— Можно вопрос? — мои губы спустились на резковатую линию его челюсти.
— Все, что хочешь.
— Я видела, как ты разговаривал с этой женщиной, Эстеллой ди Гальвез. Ты знаком с ней?
Улыбка Джая мгновенно исчезла, губы плотно сжались, и даже могучая грудь под моей ладонью закаменела. Он мягко, но настойчиво перехватил мое запястье и приоткрыл глаза.
— Я был ее рабом.
Это откровение стало для меня неожиданностью. Сама не знаю, почему, но неожиданностью неприятной.
— Давно?
— До Вильхельмо.
— Она… хорошо к тебе относилась?
На самом деле, мне хотелось спросить о другом, но у меня никогда не повернулся бы язык произнести вслух мучившие меня предположения. А взгляд, которым одаривала его донна Эстелла во время разговора через бортик арены, никак не шел у меня из головы.
— Редкий господин относится к рабам хорошо.
— Но…
— Не спрашивай меня о ней, — жестко отрезал Джай, скользнув по мне холодным взглядом. — Просто знай, что ты оказала Зверю большую услугу, став его госпожой.
— Ненадолго. Ты ведь знаешь, что я не собираюсь становиться рабовладелицей.
Джай непроизвольно тронул языком ссадину на губе и повернул голову так, чтобы смотреть мне прямо в глаза.
— У меня тоже есть вопрос.
— Задавай.
— Ты разговаривала с Вильхельмо. О чем?
Ох. Этого я и боялась. Прежде чем правильный ответ сформировался в голове, ресницы невольно опустились, выдав меня с головой.
— Об Аро? — догадался он.
Пришлось признаться, для храбрости вдохнув побольше воздуха:
— Я предложила ему сыграть со мной вслепую на исход твоего поединка. Но он не согласился и потребовал сказать напрямик, чего я хочу.
— И ты сказала.
— Да.
Я невольно съежилась, справедливо ожидая его гнева. Но Джай, к моему удивлению, спросил весьма спокойно:
— Он отказал?
— Не то чтобы отказал… Мне показалось, что он хочет хорошенько обдумать мое предложение. Возможно, заломить неподъемную цену…
С языка едва не сорвалось «как за тебя», но я вовремя осеклась. Разве можно измерить деньгами человеческую жизнь?
Джай разжал пальцы, выпустив из плена мою руку, и нежно коснулся моей щеки.
— Не расстраивайся. Я не ожидал другого.
— Но я ожидала.
— Ты сделала, что могла.
— Но ведь Вильхельмо не отказал! — с горячностью уцепилась я за тлеющую надежду. — Это значит, что он может и отпустить Аро!
— Разве что мертвым или… — Джай запнулся и отвел глаза. — Ладно, забудь.
Я нахмурилась, раздумывая над его словами. После увиденного в поместье у дона Гарриди, я не тешила себя иллюзиями, что Вильхельмо станет бережно обходиться с человеком, близким его бывшему рабу. Вспомнив об этом, я поцеловала Джая в плечо и тише добавила:
— Я хотела рассказать тебе еще кое о чем. Надо было еще вчера, но я боялась испортить твой боевой настрой.
— Говори, — Джай вновь прикрыл глаза, обнял меня и лениво провел ладонью по моей обнаженной спине, отчего по коже побежали сладкие мурашки.
И я рассказала ему о том, что видела в доме сенатора. О том, как ни за что ни про что на моих глазах расстреляли из лука живого человека, просто из прихоти. О том, как злы и жестоки рабовладельцы Саллиды…
Губы Джая плотно сжимались, а на скулах ходили желваки, но рука его продолжала ласкать мою спину.
— Ничего, Вель. Ничего, — шепнул он, когда я закончила рассказ и сморгнула выступившие слезы. — Придет время, когда все невольники станут свободными. Благодаря тебе.
— Нет. Благодаря тебе, — я обвила руками его шею и потянулась за поцелуем.
Но Джай ответил на мой порыв рассеянно, голова его явно была занята чем-то другим. Вздохнув, я отстранилась. Нет, я не могла его винить. Его сердце плакало кровью по невинно загубленным людям, которые были его собратьями по несчастью.
— Расскажи мне об этом доне Гарриди, — внезапно попросил Джай, сведя брови к переносице. — Все, что знаешь. Расскажи, о чем он говорил, как общался с твоим мужем. Может быть, он делился при тебе своими политическими соображениями?
Меня не надо было долго уговаривать — я и так стремилась поделиться болью, залегшей под сердцем. Изредка я прерывала рассказ для того, чтобы легонько коснуться губами лица Джая. Внимательно выслушав меня, он удовлетворенно кивнул и крепко сжал меня в объятиях, переворачивая на спину.
— Моя маленькая девочка, — шепнул он мне на ухо и легонько прихватил мочку зубами. — Ты все сделала правильно. Вместе мы найдем выход. Просто доверься мне.
И я доверилась. Доверилась снова и снова, раскрываясь перед его возродившейся страстью подобно цветку, раскрывающему лепестки перед дождем.
====== Глава 22. Размолвка ======
Так завершается прежний круг.
Так нарождается новый мир.
Новый мир (Алиса)
За неделю работы на строительной площадке ощутимо продвинулись. Внутри высокого крепкого частокола кипела работа: неутомимые рабы днями напролет гнули загорелые спины, создавая тренировочный городок по рисункам Джая. Пока одни трудились над тем, чтобы выровнять почву, извлекая из спрессованной земли крупные камни, другие долбили землю по окружности у стен частокола, чтобы после возвести там жилые бараки. Джай настоял на том, чтобы будущие жилища наполовину углублять в землю: так в них дольше сохранится прохлада. По той же причине часть строителей размачивала в выдолбленных ямах особую горную глину, смешивая ее с соломой, древесной стружкой с лесопилки и мелкой каменной крошкой. Густое месиво разливали в деревянные формы и сушили на солнце. К концу недели из просушенных глиняных блоков начали возводить стены бараков.
