его для меня.
Еще больше слез начало литься, и я не могла смотреть ему в глаза.
— Роуз, — начал Джек, его руки держали мое лицо.
Двери лифта открылись, и раздался долгий вздох.
— Мистер Хоторн, пожалуйста, отпустите свою жену.
Он отпустил — неохотно — сразу после того, как прижал к моим губам мягкий, но почему-то все еще твердый и отчаянный поцелуй.
Я посмотрела на Джека через плечо, как только оказалась в лифте и обнаружила, что он поднялся на ноги. Он был таким красивым. Я попыталась улыбнуться, но слезы еще больше затуманили мое видение его лица.
— Я буду рядом, когда ты проснешься, Роуз. Я буду ждать тебя прямо здесь, так что возвращайся ко мне, хорошо? Обязательно вернись ко мне.
Я знала, что веду себя как ребенок, но мне было все равно. Плотно сжав губы, я кивнула, и двери закрылись, унося его от меня.
После этого все было как в тумане. Меня отвели в операционную. Они просканировали ленту на моем запястье и отвели меня в другую комнату ожидания, где мне сказали лечь на больничную койку. Посыпались вопросы, на которые я рассеянно отвечала. Пришли анестезиологи и снова задали еще больше вопросов. Я даже не могу сказать, сколько раз я повторила свое имя, дату рождения, вес, аллергии и с какой стороны носа у меня течет жидкость, и я не знаю точно, сколько времени я пробыла в этой комнате, прежде чем меня отвели в операционную. Когда я пришла туда, она уже была заполнена самыми разными людьми: анестезиологами, ассистентом хирурга, медсестрой-анестезисткой, моим врачом и еще несколькими людьми, о которых я понятия не имела, что они там делают.
Улыбаясь мне все это время, медсестра поставила мне капельницу и заверила меня, что все будет хорошо. В какой-то момент я поняла, что снова начала плакать, поэтому я сердито вытерла щеки и попыталась изобразить смех над собой. Она только улыбнулась мне.
Когда они закрепили мои руки и ноги, у меня начала кружиться голова, а зрение потемнело. Я не знала, что это произойдет. Никто не сказал мне об этом. Я начала всерьез паниковать, дыхание участилось. Я услышала, как медсестра сказала, что вводит анестезию, и через несколько секунд после этого мне стало плохо, я мимолетно подумала, что сейчас было очень плохое время, если меня стошнит. Мне показалось, что я открыла рот, чтобы сообщить им, что я действительно чувствую себя не очень хорошо, но вдруг все стало черным.
ГЛАВА 20
ДЖЕК
Был уже час дня, а она все еще не вышла. Я просидел в этой комнате ожидания уже несколько часов, а она все еще не вышла. Я чувствовал себя как загнанный зверь не только в этой комнате, но и в своей собственной шкуре.
Я обошел каждый сантиметр помещения, останавливаясь возле окон и глядя на улицу, но ничего не видя. Я сел на ненавистные мне зеленые кресла, закрыл глаза и откинулся назад… открыл глаза, уперся локтями в ноги и положил голову на руки… но она все еще не вернулась.
Вместе со мной ждала семья из трех человек: отец и двое детей. Одна из них была маленькая девочка, которая не отпускала руку отца, а мальчик, лет девяти или десяти, время от времени гладил сестру по голове и пытался рассмешить отца и девочку. Когда они получили хорошие новости о том, что их маму выписали из больницы, я почувствовал прилив облегчения за них, но, когда никто не пришел рассказать мне о Роуз, я опустился еще ниже на свое место.
В 13:15, когда я смотрел на дверь в ожидании медсестры, к моему удивлению, вошла Синтия.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я, когда она подошла ко мне.
Она села в свое уродливое зеленое кресло и устроилась поудобнее.
— Хотела тебя проведать. — Должно быть, на моем лице отразилось недоумение, потому что выражение ее лица смягчилось, и она похлопала меня по руке. — Есть новости?
— Нет, — пробурчал я, снова опираясь локтями на расставленные ноги. — Просто жду.
— Это самое трудное.
Я кивнул, глядя на дверь.
— Разве ты не должна быть на работе?
— Мой босс не пришел, поэтому у меня очень длинный и поздний обеденный перерыв. Могу ли я что-нибудь принести тебе?
Я покачал головой.
— С ней все будет в порядке, Джек. Вот увидишь. Ты просто держись, чтобы ты мог позаботиться о ней, когда она выйдет.
Я понятия не имел, о чем она говорит. Я был в порядке.
Мы не разговаривали по крайней мере тридцать минут. Наконец, она вздохнула и встала.
— Мне лучше вернуться. Я пытаюсь донести все срочные дела до партнеров.
Сжимая и разжимая руки, я смотрел на нее со своего места, не отрывая взгляда от двери.
— Кто-нибудь усложняет тебе жизнь?
Она погладила меня по щеке, и мы оба были удивлены этим жестом.
— Побеспокойся о себе и Роуз. Я разберусь с партнерами.
Я кивнул головой.
— Спасибо, Синтия. Я ценю твою помощь во всем в последние несколько дней. Я знаю, что свалил все на тебя.
— Она меняет тебя, ты знаешь.
Мои брови сошлись.
— О чем ты сейчас говоришь?
Отвлекаясь, мой взгляд зацепился за большие часы на стене прямо над дверью: два часа дня.
Начиная злиться, я встал и начал вышагивать рядом с окнами.
— Ни о чем, — пробормотала она со странной улыбкой на лице.
Я остановился, чтобы бросить на нее быстрый взгляд, а затем продолжил вышагивать.
— Ты сделаешь дырку в земле.
Еще один взгляд в ее сторону, на этот раз более угрожающий, по крайней мере, я надеялся, что это так.
— Тогда я сделаю чертову дырку в земле.
— Ладно, теперь я оставлю тебя в покое. Джек?
Я остановился с расстроенным вздохом и повернулся к ней лицом.
— Что?
— Постарайся не потерять ее, хорошо? Не жди, чтобы сказать ей, пока не станет слишком поздно.
Я стиснул зубы, чтобы держать рот на замке. Должно быть, мой взгляд наконец-то подействовал, потому что она подняла руки вверх, затем начала надевать перчатки, шарф и, наконец, ярко-красное пальто.
Когда она взвалила на плечи свою сумку, она повернулась ко мне.
— Я буду благодарна, если ты сообщишь мне, как прошла операция, когда она выйдет.
— Если она выйдет, — к своему ужасу, пробормотал я. К счастью, Синтия меня не услышала и наконец ушла.
Я провел еще час в своей нежелательной компании, и все больше людей выходили из палаты, получив хорошие новости, чтобы побыть
