на два лагеря. Одни ценят свою жизнь – и они ушли в отступничество. Вторые ценят стародавние клятвы и древние обещания помогать людям и нечисти – и они находятся в Кругу. Но многие отступники – кроме тех, кто свихнулся на запретных знаниях и власти над миром, – готовы вернуться в Круг и помогать, если нас оставят в покое. Если средневековая охота на ведьм наконец закончится.
Приятель задумчиво кивнул. Я, давая ему время усвоить информацию, выпила зелье, убрала иллюзии Договоров, прикрыла глаза и просто дышала сосновым ветром, слушала шуршаще-щебечущую тишину и всем своим существом вбирала покой. Пока он ещё есть.
– В памяти безымянных вы искали доказательства многолетней охоты? – Илья опустил термос и посмотрел на меня. – А мумии зачем? Для заклинателей?
– Нет, – я снова взялась за плетение. – Безымянные же спрятались. Никаких открытых убийств и демонстрации силы, никаких нарушений. И внезапные шаги навстречу: наблюдатели число тёмных ведьм в Кругах увеличили и Пламя Верховных, извлечённое из бесовой тюрьмы, безропотно отдали, палачам договор пересмотрели… Но дед Назар, много лет изучающий безымянных, сделал вывод, что они всё-таки убивали, но по-тихому, своих. Тогда некоторые отступницы «сдались», чтобы успеть спасти как можно больше «одарённых». А когда практически все наблюдательские ведьмы оказались в приюте, безымянные пошли по наши души, но тоже очень тихо.
Я отложила заготовку и взялась за трость. Илюха сразу встал и подал мне руку.
– Спасибо… В общем, мумии – это спонтанная провокация. Мы решили попробовать и дать безымянным понять, что раз один из них убивает, то остальным тоже можно. И они повелись. Видимо, прав дедушка – прямого приказа останавливаться не было. Было лишь пожелание не палиться. И так, на мумии, мы выманили почти всех исполнителей. Ну и на «реликварий».
– О, – он закатил глаза, – я тебе его ещё припомню…
– Не надо, – немедленно отозвалась я, – склерозом не страдаю. Девичьей памятью – тоже. Обещала катакомбы – будут. Погоди, Анатоль Михайлович даст добро…
Приятель глянул на меня иронично, но развивать тему не стал. Он понял, что я поняла, но… Пока не всё рассказала – мир-дружба-жвачка. А после…
– В общем, – подытожила я, неловко ковыляя по неровной земле, – мы ждём. Ультиматум выдвинут, часть обвинений предъявлена… Наблюдатели, конечно, ушли в глухой отказ, но деваться им некуда. Они нарушили самое главное условие: прекратить и ни в коем случае не возобновлять охоту.
– А если спятившие отступницы? Те, которые умеют блокировать знак Круга и обманывать наблюдательский Договор?
– Ведьма принадлежит Кругу – так гласит Договор. Любая ведьма. Наблюдатели обязаны только наблюдать: собирать сведения и доказательства, проверять их, собирать новые, причём относительно честными средствами – то бишь никаких пыток, запугиваний, шантажа. А когда информации много – в Круг, к Верховной. Показать, обосновать и – обрати внимание! – после её согласия с подписью брать нарушительницу. И рядом должна находиться ведьма из Круга. И доставлять – только в Круг. И допрашивать – только там и в присутствии Верховных или её «рук». Если казнь – приглашается палач, если заключение – ведьму отдают наблюдателям, но любая ведьма Круга имеет право прийти и проверить, жива ли нарушительница, не замучена ли, – я остановилась и прислонилась к сосне. – Вот такой должна была быть система.
– А если нарушительница – Верховная? – спросил Илья с интересом.
– Её судят Верховные ведьмы соседних Кругов плюс новоназначенная. Никаких «внутренних дел», даже если ведьма убила наблюдателя, нет и быть не должно. И, кстати, закабалять ведьм они тоже права не имеют. Ведьмы при наблюдателях – это отдел… вроде как у людей по связям с общественностью. Перемычка между Кругом и наблюдателями, решающей, с опираясь на Договор, сложные моменты. И работа – исключительно добровольная. Те, кто продался во времена охоты, – это их проблемы, но в обоих Договорах чётко прописано, что максимальный срок продавшихся – три поколения. Три, Илюх, понимаешь. А что мы имеем? Бабушка Степанида обмолвилась, что в её договоре стоит формулировка «Пока жив род». То бишь вечность.
– М-да-м…
– И что тут ещё скажешь… – я грустно улыбнулась. – И это я закончила свою работу по сбору доказательств. А кабинетные войны за новые Договоры – да с заклинателями, да с нечистью – будут тянуться долго. В старом Договоре нам тоже не всё нравится – запрет на знания, которыми пожертвовали стародавние, и на произвольную смену сферы силы и «смешанку», численность тёмных ведьм в Кругу, контроль над экспериментами, из-за которого мы вынуждены цепляться за прошлое, чтобы случайно не изобрести… опасное.
– А ты чем займёшься?
– Высплюсь, – я поджала губы. – Вы, вредители, не оставили мне выбора. А то закрыла бы проклятье палача в прежней клетке – да под личиной на дебаты, чтобы в курсе быть, а вы…
– О, мы действовали исключительно по приказу Верховной ведьмы Круга, – Илья сделал невинные глаза.
– Не ври, – проворчала я.
– Значит, тебе можно, а мне нельзя? – он ухмыльнулся.
И всё – абсолютно всё – в смене его настроения мне не понравилось. Да, грешна, но если посмотреть на ситуацию повнимательнее и копнуть поглубже…
Я переступила с ноги на ногу и обратно, собралась и жёстко сказала:
– Илюх, а давай расставим точки над «ё» раз и навсегда. Согласен?
– Как? – приятель заинтересованно поднял брови.
Я оперлась о сосну, перехватила трость и подняла её на уровень глаз:
– Что ты видишь? Говори быстро и без раздумий.
– Трость.
– А что ты о ней знаешь? – я смотрела не мигая.
Понимание в Илюхиных глазах появилось сразу.
– Большинство людей, – сухо поведала я, опуская трость, – видят одно, знают другое, а получают, совмещая первое и второе, вообще третье, основанное на фантазиях, мечтах и комплексах. Ты увидел профессиональную обманщицу в работе, и твоей голове занозой засело – не доверять, опять соврёт и подставит, опять… Хотя в итоге ты получил то, зачем пришёл: знания о безымянных, доказательства непричастности заклинателей и много других полезных сведений и навыков, включая замеченную высшую «белку» и способ с ней сжиться. Поделились бы ведьмы с заклинателями моей информацией? Не факт. Заклинатели получили голос – и авторитет – за наш счёт. Я отдала тебе то, что мы могли бы использовать для себя. И ничего другого ты не просил, и я ничего тебе не обещала. Вспомни, с какой проблемой ты прискакал ко мне, имея в багажнике мумию, и поправь, если я не права.
Ответом – предсказуемый Удавкин взгляд.
– Короче, – я устало тряхнула головой, – если отбросить столь болезненные для тебя морально-этические аспекты, я не подвела и не предала. И помогла, чем смогла, и
