Меня подхватили под руки и подняли. Я знал, что это Кест и Брасти, потому что никто другой не отважился бы. Не хотелось даже сопротивляться, поэтому я позволил им вынести меня из пещеры. Я обнимал их за шеи, как пьянчуга собутыльников. Глаза мои были закрыты, но я почувствовал тепло утреннего солнца на лице и открыл их, надеясь, что яркий свет хоть ненадолго ослепит меня.
– Тысяча чертей, Фалькио, – прошептал Брасти. – Слов нет, как мне жаль.
По привычке я открыл рот, но сказать было нечего.
– Брось, – отозвался Кест.
– Нет, – ответил тот. – Нет. Нужно это сказать. Признать, что здесь произошло.
Он отпустил меня, и я вдруг обнаружил, что у меня, оказывается, есть ноги. Кест попытался помочь, но я оттолкнул его.
Брасти повернулся ко мне, положил руки мне на плечи и покачал головой.
– Святые угодники и боги, Фалькио. Мне жаль. Очень-очень жаль. Даже не представляю, что ты перенес.
– Брасти, оставь его в покое.
– Фалькио, я должен знать. Каково это? Насколько ужасно?
Я посмотрел ему в глаза. Поверить не мог, что кто-нибудь спросит меня о таком.
Брасти потряс меня за плечи.
– Мне нужно знать, Фалькио, – вкрадчиво произнес он, но тут заботливое выражение лица превратилось в глумливую ухмылку. – Каково это, когда тебя целует уродливая старуха?
На какое-то мгновение мне вдруг показалось, что мир застыл. Даже ветер задержал дыхание. До сих пор я не понимал до конца, что такое отчаяние, хотя прожил с ним почти всю жизнь. Я думал, что с отчаянием нужно бороться и умереть в этой борьбе, что это нечто такое, от чего можно защититься, лишь облекшись в безумие и ярость. Но, вопреки логике и приличиям, в этот самый невозможный момент Брасти обратил боль в шутку. «Мы с тобой состаримся вместе и будем смеяться, когда эти индюки упокоятся на наших полях», – сказала она. Пустые слова, и все же эта пустота требовала, чтобы ее чем-то заполнили. Звук, сорвавшийся с моих губ, был грубым и неумелым, словно у человека, разучившегося говорить, но он отчего-то развеселил Брасти, и тот принялся хохотать, как идиот.
– Боги, Фалькио, она так крепко тебя поцеловала, что у тебя даже челюсть отнялась!
А затем я услышал, наверное, самый странный звук на свете. Кест захихикал.
– Не смешно, – сказал он, давясь от смеха.
– Нет, конечно, святой дурак, – поддержал его Брасти. – В этих обвисших губах и вонючем дыхании, доходящем до печенок, нет ничего смешного. Скажи-ка, Фалькио, у тебя яйца не поджались, когда она засунула тебе в рот свой язык?
– Прекрати, – прорыдал Кест: он смеялся так сильно, что даже не мог распрямиться.
– Ну мне же нужно знать, – не моргнув глазом сказал Брасти. – Если уж ты стал святым мечей, мне нужно хотя бы постараться стать святым любовников. А раз ты стал им, победив в бою, видимо, мне придется одерживать победу в постели. Как еще к этому подготовиться? Лишь тренируясь в постели со Швеей. Ну же, Фалькио, замолви за меня словечко, помоги мне стать святым, я же рожден для этого!
Кест, как пьяный, оступился и рухнул на землю.
– Хватит! – взмолился он. – Я больше не могу.
– Ха! Я победил самого святого клинков! – Брасти принялся скакать вверх и вниз, размахивая кулаками в воздухе, передразнивая бой без оружия, которому Кест когда-то обучал молодых. – Эй, Кест, сколько ты продержался в роли святого? Полдня?
Позади него на некотором расстоянии я увидел одинокую фигурку. Оставил хохочущих друзей и пошел к ней. Она стояла, скрестив руки на груди.
– Почему вы не сказали мне, кто мой настоящий отец? – спросила она с обидой.
– Я не знал. Понял лишь, когда… под действием яда.
– А Трин? Швея сказала, что она еще где-то поблизости.
– Я…
Смех Патрианы все еще звучал в ушах. «Моя дочь гораздо опаснее меня».
– Полагаю, я так и не догадался, кто она.
– Значит, вы очень глупый.
Это было утверждение, а не вопрос.
– Сам недавно это понял.
Я посмотрел на нее словно впервые и заметил, какая она симпатичная. Хотя из-за угловатых черт она вряд ли когда-то станет легендарной красавицей, о которых пишут в книжках про принцесс. Длинный нос и лягушачий рот моего короля этого явно не допустят. Слишком много мелких странных черт отца запечатлелось на ее лице. Несмотря на все, что произошло, я вдруг понял, что улыбаюсь. Как я раньше этого не замечал?
– Что еще? – сказала Алина и пнула меня по ноге.
Я засмеялся.
– Твое лицо.
– Что с ним не так?
Я встал перед ней на колени и обнял ее.
– Как же оно меня радует.
Она вдруг крепко обхватила меня, и воздух огласился рыданиями: ее они были или мои, даже не знаю.
– Я никогда его не знала, – сказала она. – Но почему же мне так его не хватает?
Я хотел сказать ей, что знал короля Пэлиса даже лучше, чем самого себя. И о том, что у него было отменное чувство юмора, что он любил грязные шутки и колкие остроты, познал тьму и отчаяние, но выбрался из них, чтобы зажечь свечу для всех остальных. Он прочел все книги, которые только мог найти, и почерпнул из них тысячу идей. Потратил свою жизнь, чтобы осуществить их, но при этом никогда не забывал своих друзей и умел сострадать. Я хотел рассказать, почему ей дали имя Алина.
Но решил пока подождать.
– Ну, во-первых, – начал я, – фехтовальщик он был отвратительный и повар никудышный.
Она потерлась о мое плечо щекой и начала хихикать. Так мы простояли, обнявшись, еще несколько минут, окруженные безумной надеждой, которая, словно дождь, начала орошать засохшую землю нашего мира.
БЛАГОДАРНОСТИ
Вместо благодарностей хочу поделиться тем, как можно опубликовать книгу за семь шагов.
Во-первых, женитесь на библиотекаре. Моя жена Кристина знает о книгах и читателях больше, чем я когда-либо узнаю. Она вдохновляет меня своим блестящим умом, красотой и нетерпимостью к моим жалобам.
Во-вторых, вам нужно завести себе одного или даже нескольких лучших друзей, которые пишут лучше вас. Эрик Торин прочитал мой роман столько же раз, сколько и я сам, и каждый раз подсказывал, как сделать его лучше.
В-третьих, вам нужны самые лучшие читатели. Джон де Кастелл, Терри Лантье, Джессика Ли, Кларк Вожен и Деннис Бултье были очень добры ко мне и прочитали эту книгу задолго до того, как она этого стоила.
В-четвертых… Вообще-то, если вы доберетесь до четвертого шага, то уже будете знать, что делать дальше. Но это сложно. Вам очень поможет сотрудничество исключительно талантливых людей – например, тех, кто работает в Ванкуверском институте кинематографии.
