…О нет! Ребенок… Остро кольнуло сердце, но Чарльз способенбыл думать сейчас только о Грейс… только о ней одной…
– С ней все в порядке? – Голос его звучал хрипло.
– У нее значительная кровопотеря. Но переливания решилине делать. Состояние уже стабилизировалось. – И тут на какое-то мгновениев этом безразличном, монотонном голосе послышались человеческие нотки: – Онапотеряла ребенка. Искренне сожалею.
– Благодарю вас… – Он с трудом перевел дух – емунеобходимо было срочно сообразить, что делать. – Она в сознании? Могу япоговорить с ней?
– Она в реанимации. И пробудет там до полдевятого илидаже до девяти часов утра. Врачи хотят стабилизировать кровяное давлениепрежде, чем переводить ее в обычную палату, – оно пока низковато. Так что,полагаю, она пробудет там до позднего утра.
– А уйти она не сможет?
– Не думаю. – Медсестра на сей раз была искреннеудивлена этим необычным вопросом. – Мне кажется, она слишком слаба. Всумочке у нее нашли ключ от номера в отеле «Карлайль», но там сказали, что ледибыла одна… – на всякий случай прибавила женщина.
– Благодарю вас. Огромное спасибо за то, что позвонили.Я вылетаю.
Едва положив трубку, Чарльз выпрыгнул из постели, нацарапалзаписку детям, сообщая, что с утра у него важная встреча, и, даже непобрившись, погнал машину в аэропорт. В аэропорту многие его узнавали, но никтои словом не обмолвился. Он успел на семичасовой самолет. Стюардесса принеслаему свежую газету, сок и чашечку кофе. Но Чарльз не отрываясь смотрел в окно,ничего не замечая вокруг…
Самолет приземлился в аэропорту Нью-Йорка в восемьпятнадцать, а в девять Чарльз был уже в Леннокс-Хилл. Грейс только что накаталке привезли в палату. Он, неслышно ступая, вошел следом – Грейс внедоумении смотрела на него. Она была очень слаба и все еще немного пьяна отнаркоза.
– Как ты здесь оказался? – Она смутилась и закрылаглаза.
Медсестра вышла из палаты, оставив их наедине. Лицо Грейсбыло зеленовато-серым.
– Прилетел на палочке верхом, – улыбнулся Чарльз инежно погладил ее по руке. Наверное, она еще ничего не знает… про ребенка.
– Кажется, я упала, – прошептала она.
– Где?
– Не помню… Я ехала на такси в Вашингтоне, кто-товрезался в нашу машину… – Грейс не знала теперь, было ли это в действительностиили просто привиделось. – А потом… потом мне стало очень больно… – Онаобвела глазами палату и в ужасе спросила: – Где я?
– В больнице Леннокс-Хилл. В Нью-Йорке, – спокойноответил он, не выпуская ее руки. Ее вид очень взволновал Чарльза, и он жаждалпереговорить с врачом.
– А как я сюда попала?
– Наверное, тебя приволок таксист. Ты лишилась чувств вмашине. Снова надралась в стельку… – улыбнулся он.
Но Грейс вдруг заплакала. Она случайно коснулась живота – онбыл совершенно плоским. А ведь при трехмесячной беременности уже явственнозаметен маленький холмик! Но теперь его нет… И тут она вспомнила и острую боль,и кровь… Никто и словом не обмолвился о ее ребенке!
– Грейс… дорогая… я люблю тебя… я люблю тебя большевсего на свете. Помни об этом, милая… Я не хочу тебя потерять.
Но она плакала все горше – она оплакивала и погибшегоребенка, и всю их проклятую жизнь…
– Малыша ведь нет больше… правда? – Грейс смотрелаему прямо в глаза, и Чарльз медленно кивнул. Потом обнял ее и тоже заплакал.
– Какой я идиот! Я должен был понять, что ты… А я-то,дурак, решил, что ты просто нуждаешься в одиночестве, чтобы прийти в себя.Когда я прочел твое письмо, то чуть не умер…
– Ты отдал письма детям?
– Нет, – честно ответил он. – Я их спрятал.Хотел найти тебя, вернуть… Но если бы я только сообразил, что происходит! Я неотпустил бы тебя, с тобой бы ничего не случилось… – Он был убежден, что вовсем, что произошло, всецело его вина.
– Ш-ш-ш… скорее всего это все от волнений… сам посуди,что происходило в последнее время… знаешь, я думаю, что время было самое что нина есть неподходящее… это было бы не вовремя…
– Это всегда вовремя. Я очень хочу еще ребенка, –с любовью сказал Чарльз. Ему наплевать было на собственный возраст, на возрастжены – оба обожали детей. – И я хочу, чтобы мы вновь были счастливы.
– И я… – прошептала Грейс.
Потом они еще немного поговорили. Чарльз непрерывно гладилее руки, целовал ее, и она спокойно уснула. Лишь тогда он пошел повидатьдоктора. Но тот не слишком его обнадежил. Грейс потеряла очень много крови, иврач полагал, что она еще долго будет приходить в себя. К тому же он считал,что, хотя Грейс и не утратила способности к зачатию, беременностьнецелесообразна. При осмотре во влагалище Грейс он обнаружил множество старыхшрамов и изумлялся тому, что беременность у нее наступала столь час-го.Происхождение этих шрамов Чарльз объяснить не решился… Врач рекомендовалперевезти Грейс в гостиницу на несколько дней, дать ей как следует отдохнуть илишь потом со всеми предосторожностями препроводить домой, в Вашингтон. Но идома ей предписывался строжайший постельный режим в течение по крайней меренедели, а то и двух – выкидыш на трехмесячном сроке, да еще с такойкровопотерей бесследно не проходит.
Вечером они были уже в гостиничном номере. Грейс изумляласьсобственной слабости. Она не могла даже ходить без посторонней помощи, и Чарльзна руках внес ее в вестибюль, потом в номер, уложил в постель и вызвал сиделку.Грейс была грустна и одновременно счастлива, что они снова вместе. Чарльз жепозвонил в Вашингтон и объявил, чтобы в течение нескольких дней его не ждали.Потом позвонил домработнице и попросил передать детям, что он в Нью-Йоркевместе с мамой и что они задержатся там на пару дней. Прислуга пообещала переночеватьс детьми и отвезти Мэтта в школу. Все было улажено.
– Все замечательно. Никаких проблем. От тебя требуетсятолько поскорее поправиться и позабыть обо всем, что случилось.
Слава Богу, супруги не подозревали, что произошло послетого, как они покинули больницу.
Регистраторша поманила пальцем врача:
– Знаете, кто это был?
Врач, естественно, не знал, да и не хотел знать. ФамилияГрейс для него была совершенно незнакома.
Но медсестра не унималась:
– Это же конгрессмен Маккензи из Коннектикута и его жена– королева порно. Вы что, газет не читаете?
– Нет, не читаю, – безразличным тоном ответилврач. Не важно, кто такая эта женщина, но ей несказанно повезло, что она нескончалась от потери крови. В его голове промелькнула мысль, уж не связаны лиэти ее жуткие шрамы с активной деятельностью на ниве порнографии… Но думать обэтом ему было некогда – его ждало несколько больных, и каждому требоваласьоперация. А этой дамой, кто бы она ни была, пусть теперь занимается ее муж…
