Вечно юно твое имя,Мы пишем его золотом,И оно звучит как гимн, Сталин,И сияет перед нашими глазами!..Ты самый лучезарный на всем Востоке,Ты сияешь ярче всех на обоих полюсах,И самый теплый во всем мире,Незаходящее солнце – Сталин!Ты наша ясная луна, Сталин,Ты наша сияющая звезда, Сталин,Ты наша прекрасная заря, Сталин…Неистощимая мудрость, Сталин,Непоколебимая отвага, Сталин,Неиссякаемая радость, Сталин!Вечно живи, великий Сталин!
Сравнительно скромным в сравнении с этой присягой верности всей Киргизской республики был самый первый пример «послания». Его озаглавили как «Письмо рабочих и работниц Среднеазиатского текстильного комбината имени Сталина товарищу Сталину» (1935). Подобные сочинения поступали из Узбекистана, Таджикистана и других мест Средней Азии в Москву. Они остаются гигантскими памятниками советской национальной политики 1930-х годов. В 1960-х годах «послания» адресуются уже не Сталину, но советской родине и партии.
Зло сталинизма, которое пронизывало литературу, наконец было вынуждено отступить под давлением объективной необходимости в условиях советско-нацистского конфликта, во время которого среднеазиатские поэты вернулись к отображению собственного отечества и славных страниц прошлого. Когда завершилась Вторая мировая война, Сталин снова закрутил гайки, которые были несколько ослаблены в чрезвычайных условиях. Писателям и деятелям культуры снова пришлось защищаться от нападок и обвинений в аполитичности. Поэмы, пьесы и романы, большинство из которых касались исторической тематики либо рассказывали с любовью о красоте сельского ландшафта, либо оплакивали погибших на войне, оказались не в чести. Подчеркивая возвращение жесткого контроля над творчеством, компартия издала в 1946 году постановление, определенные положения которого были направлены против перемен в литературной жизни Средней Азии во время войны.
Партия требовала также от поэтов и критиков усилить политическое звучание их произведений. Снова развернулось наступление на среднеазиатское наследие, на этот раз против народного творчества, прежде всего против главных памятников устного эпоса, таких как «Кобланди батыр», «Алпамыш», «Манас» и «Гор-оглу». Несмотря на устрашавший тон кампании и жесткий стиль журналистики, призванных изменить состояние умов писателей после войны, сиюминутные угрозы в период 1946–1951 годов не привели к новой широкомасштабной чистке. 1953 год показал, что Сталин не бессмертен. Десятилетие после Сталина ознаменовалось возрождением среднеазиатской литературы.
