Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
— Еще сильна Булгария воинами и народ верит мне, что защищу его от врага. Здесь, под Тухчином, дам я сражение, и пусть решит Аллах: жить моему народу или умереть. А ты, благородный князь русов и муж моей Зоры, уходи. Ты не булгарин. Твоя родина там, — показал царь перстом на запад. — Не дал Аллах счастья тебе и моим внукам в Булгарии, может, твой Бог даст им счастья на Руси. Прощай!
Роман не стал перечить царю, понимая, что повелитель должен разделить судьбу своего народа. Он лишь предложил:
— Коли будет на то твоя воля и ты решишь перейти Волгу, знай: великий князь Юрий Всеволодович всегда рад тебе, твоей семье и твоему народу. Он даст тебе землю и волю. Я же последую твоему приказу, и не потому, что боюсь потерять жизнь, а потому, что она принадлежит моим детям и моему князю.
Через две недели Роман Федорович был уже в Городце, где с великой радостью его встречали Мария с детьми, а также Дубрава и Андрейка. Он рассказал о встрече с Алтынбеком и о последних событиях в Булгарии. Безрадостным был его рассказ, тревога и озабоченность сквозили в каждом слове.
Только недельку и пожил Роман в Городце. Вскоре потянулись беженцы из Булгарии. Шли они по одному, по двое, а то и целыми селениями… Битва под Тухчином закончилась полным разгромом булгарского войска. Остатки его ушли вверх по Каме или, переправившись через Волгу, нашли себе приют в мордовской земле и земле владимирской. О судьбе царя Булгарии и его семьи никто ничего не знал. Эти новости заставили Романа в спешном порядке отправиться водным путем в стольный град, чтобы поведать великому князю Юрию Всеволодовичу о нависшей угрозе над Русью. Как не хотел он брать с собой Марию с сыновьями в дальний путь, но жена настояла на своем: слишком велико было желание увидеть город, о котором столь много и столь восторженно рассказывал Роман.
Проплывая мимо Нижнего Новгорода, Роман Федорович не преминул заглянуть к воеводе Арефию Никитичу, чтобы поделиться с ним своими тревогами. Нижегородский строительный воевода уже знал о нашествии татар на Булгарию и отнесся к рассказу Романа спокойно.
— Мне многое ведомо из того, что ты рассказал. Ведь земля слухами полнится. Скажу то, чего ты не знаешь. Ведет татар по Булгарии, язви его в душу, воевода наш бывший — Гази Барадж.
— Так он же загинул два года тому в походе на мордву!
— И мы так думали. Ан нет! Ушел к татарам. Но не татары нас ноне волнуют, а от мордвы покоя нет: то скотину угонят, то хлеба потопчут, то когось стрелой ужалят. Великому князю я о том грамотку отписал, да ответа все нет. Ты с Юрием Всеволодовичем-то говорить будешь, так о нашей беде тож поведай.
Роман обещал, хотя в душе осудил воеводу: «Не о том тревоги твои должны быть, Арефий Никитич! Ой не о том! Мордва только жалит, а татары погибель несут!»
Как ни спешил Роман во Владимир, а весть о нашествии татар на Булгарию прилетела в стольный град раньше.
Юрий Всеволодович встретил своего посольского боярина на крыльце, выказав ему этим честь, не без интереса оглядел дочь царя Булгарии, потрепал по кудрявым головкам сыновей Романа и Марии, пригласил в терем. Поручив Марию и детей заботам Агафьи, великий князь увел Романа в горницу. Слишком нетерпелив стал Юрий Всеволодович в последнее время.
Разговор был долгим. Не единожды заглядывала княгиня в горницу, приглашая за стол, но Юрий лишь отмахивался:
— Не мешай!
В самом конце разговора великий князь, нависнув над сидящим за столом Романом, сердито произнес:
— Знаю, что беда идет с востока! Знаю, что татары не половцы! Знаю и то, что ты прав, призывая сейчас ударить по ворогу, пока он пребывает в радости от победы над Булгарией! Но я знаю и то, чего ты знать не можешь, ибо долгонько уже не живешь на Руси: нет сил идти на татар! Одной землей володимирской дикий народ не осилить, а Русь разобщена и враждебна. Русь воедино собирать надобно. Потому пойдем мы ноне на мордву. Хочу повести за собой Муром и Рязань. Поход тот для войска легок, для князей прельстителен удачей, скорой победой. А что нас касаемо, так и нам от него польза: укрепим Новугород Низовой, Городцу поспокойнее станет, поутихнет мордва-то.
— А что мне прикажешь делать, государь? — поднялся с лавки Роман. Только сейчас, выполнив свой долг перед Булгарией до конца, он почувствовал, что непомерно устал. Видимо, это увидел и понял Юрий Всеволодович. Положив ему руку на плечо, он примирительно сказал:
— Не осуждай своего князя. Даже я не всегда волен поступать так, как хочу. Ты же отдохни немного и отправляйся в Новугород. Сменишь на воеводстве Арефия Никитича. Строитель он знатный, а вот как воин — слабоват. Ноне воевода в Низовом граде надобен такой, чтобы ратное дело знал добро да ворога не страшился. Посему отдаю Новугород Низовой под твою руку.
Роман, прижав ладонь к сердцу, поклонился поясно и, тряхнув кудрями, твердо произнес:
— Воля твоя, государь. Служил в посольском чине, послужу и в воинском.
3
Собирались в поход на мордву споро. К назначенному сроку к Нижнему Новгороду привели свои дружины князья рязанские, муромские, тринадцатилетний сын князя Ярослава Федор привел переяславцев, дружину владимирскую и весь поход доверил Юрий Всеволодович своему старшему сыну Всеволоду. «Двадцать один год от роду княжичу, пора самому войско водить», — решил великий князь.
Молодые князья, уверенные в своем превосходстве перед «белоглазыми», шли в поход как на охоту, не хватало разве что собак в загон. Поначалу так и было: почти не встречая сопротивления, занимали дружинники селение за селением, грабя, убивая, разоряя, угоняя в полон мирных жителей. Но чем глубже заходили воины в мордовские леса, а и без того редкие дороги превратились в охотничьи тропы, тем чаще находили свою смерть пришедшие за легкой добычей владимирцы, рязанцы, муромчане, переяславцы. Мордовские лучники нападали тихо, неожиданно, невзирая на время суток, жалили метко и растворялись в лесной глуши. Сколько их было? Двадцать, пятьдесят, сто? Никто не знал, но потери с каждым днем становились все ощутимее и ощутимее. Сопротивление вызывало ответную жестокость: деревни сжигались, мужчины убивались, посевы вытаптывались, вырубались священные рощи. Дойдя до тихой извилистой речки, достаточно широкой и полноводной, Всеволод принял решение: возвращаться.
Обратный путь был трудным. Находясь в постоянном ожидании нападения лучников, воины устали, озлобились и потому, проходя через уже разоренные мордовские деревни, поджигали их, оставляя за собой лишь пепелища. Молодые дружинники, впервые участвующие в походе, роптали, обвиняя во всех неудачах князей, бывалые же воины лишь осуждающе покачивали головами.
Только выйдя к Нижнему Новгороду, князья воочию убедились, сколь велик полон: женщины, дети, более двух сотен молодых мужчин и парней. И несмотря на то что после великого голода многие деревни обезлюдели, только князья рязанские пожелали забрать свою долю полона с собой. Остальные же решили избавиться от бросающих полные ненависти взгляды мордовских мужиков и женщин, продав их невесть откуда появившимся купцам из южных стран. Те, загрузив лодии живым товаром, пошли и вниз по Волге, и вверх, замыслив продать мордву поближе — татарским ханам.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
