— «Захватила нечестивцев», — повторил его напарник. — Разорвать бы вас на мелкие кусочки да натереть ими доспехи. Только на это вы годитесь.
Он нехотя отвел палицу.
— Проходите, мелкие твари, пока мы не передумали.
Воспользовавшись их разрешением, мы вошли в пролом.
Туннель, по которому мы зашагали, мало отличался от коридоров подземелья Сестер-Змей — те же бетонные стены и пол, такой же свод… Но если с подземельем все было понятно, тут оставалось только думать и гадать. Тысячник и Долина Наслаждений, бунт в семьдесят шестом блоке… Блок был семьдесят шестым, и это означало, что речь шла о каком-то обширном комплексе. А наличие тысячника подразумевало существование целой тысячи культистов — таких же, с которыми я шел.
Кто были эти люди, словно выдернутые из другого мира?
Ответы на этот вопрос я смог бы найти в их головах. Но когда я попытался прочесть их мысли, то встретил ментальную защиту. Один из них, скорее всего десятник, был телепатом и прикрыл остальных «колпаком».
Он никак не отреагировал на мою попытку — хотя, конечно же, ее заметил. Тем не менее мне стала понятна их задача. Если тысячник захочет просто выслушать мое донесение — они мои провожатые. А если пожелает покарать — то конвоиры. Второй вариант отнюдь не был исключен, пусть я и не знал, к какой реальности принадлежат эти стражники в козлиных масках, я уже успел понять — со своими у них церемониться не принято… Они угрюмо шагали по обе стороны от меня.
Как бы там ни было, пока что я не был раскрыт. Догадывайся они, что я из числа тех самых «нечестивцев» — мешкать бы не стали. Навалиться скопом — это был бы их единственный шанс, лазерное оружие не оставляло другой возможности меня одолеть.
С другой стороны, я тоже не спешил с ними разделаться. Перебить их при помощи излучателей, скорее всего, не стало бы трудностью — как и последующее сканирование памяти того, кого я пожелаю оставить раненым. Но затем могли возникнуть осложнения — вопли могли быть услышанными, пропавших рано или поздно бы хватились… В конце концов на их тела неминуемо наткнулись бы в этом туннеле.
Несколько раз повернув, он тянулся уже вторую сотню метров — и вместе с ним моя авантюра. Затея с маскарадом была дикой, ничего не сулившей. Просчитывая ее последствия, я не видел ничего, кроме тупика или ловушки.
Но я держался подальше от отчаяния и не слишком думал о конце. В конечном счете, я выбрал свою участь уже давно, еще в те времена, когда мог отправиться на Марс, и то, что я остался, вовсе не гарантировало «спасения мира». Я никогда не был тяжелым идиотом, помышляющем о чем-то вроде этого. Это было бы смешно, все равно что попытка поймать и спрятать в свой карман луну… Единственные гарантии, которые я получал, оставаясь на своей планете, — это твердые гарантии собственной гибели. И ничьего спасения. Авантюра с переодеванием в пугало повторяла в миниатюре то, что я сделал в глобальном смысле.
Пока я думал об этом, туннель закончился, выводя нас в другой. Куда более широкий, он уводил вглубь. По нему были проложены рельсы, а под сводом протянулась электрическая линия.
На них стоял подземный электровоз — порядком проржавевший, с облупившейся оранжевой краской. За ним выстроился целый состав, и стало ясно, что Кровавые Латники приехали на платформах, а стражники — в пассажирских вагонетках, которых имелось с десяток.
Мы расположились в той, которая шла сразу за электровозом.
— Отдых закончился, — обратился десятник к машинисту. — Едем обратно, Поджигатель направил нас к тысячнику.
— Отдых? — буркнул машинист. — Да я сам буду рад убраться отсюда куда подальше… Никогда еще не был так близко к поверхности, — он поднял трубку установленного в кабине телефона, и произнес: — У меня тут сотник Гриш и группа из сотни Нарла. Поджигатель направил их к тысячнику. Прошу разрешения на откатку.
— Разрешаю. Отправляйтесь.
Этот ответ я услышал при помощи усиленного восприятия и вернул его к нормальному — машинист запускал двигатель.
Состав тронулся, набирая скорость. Тусклые фонари туннеля поплыли мимо — все быстрее, пока не замелькали пунктирной полосой.
— Что там у вас? — поинтересовался машинист, перекрикивая грохот.
— Все тихо, — ответил десятник. — Никаких нечестивцев, куча мертвецов. Наших мертвецов. И один Латник.
— О! — расхохотался машинист. — Нечестивцы уделали Кровавого Латника, я слышал, но не поверил! Я уже всю задницу протер в нетерпении, когда же его искореженные железки притащат обратно!
Десятник со смехом кивнул:
— Посмотришь, я видел. Нечестивцы продырявили его, как жестянку! Я глазам своим не поверил! Если им по силам такое, то не хотелось бы попасть на место первых ребят. Обычная стража нечестивцам — разве что на один зуб!
— Когда их ко мне грузили, я боялся всю дорогу, что они притворяются. Но ничего, довезли. А куда их дальше отправили? В Медицинский блок или прямиком в Утробу?
— Не знаю, — пожал плечами десятник. — Вниз.
«Вниз»… Мы тоже мчали вниз, по наклонной выработке. Десятник и машинист слишком много болтали в присутствии высшего чина, которым я, несомненно, являлся, но осекать их я и не думал. Я внимательно слушал. «Вниз» — это было сказано с неким трепетом, страхом и благоговением.
И дальше они замолчали.
Несколько минут мы мчались в темноте, но затем в конце туннеля показался свет. Машинист начал сбрасывать скорость, тормозящий состав заскрипел и заскрежетал. Выскочив из туннеля, он остановился.
Место, в которое я попал, могло показаться на первый взгляд чем-то вроде станции метро — но было гораздо больше. Просторная и ярко освещенная площадка, пол и стены которой скреплял бетон, а потолок держали частые опоры. Это был околоствольный двор. Посреди его пространства чернел провал — и над ним зависла подъемная клеть…
Стражников тут были сотни, и над их толпами возвышались несколько Кровавых Латников. Я вышел навстречу приближающейся группе.
В ней выделялся один толстяк. Его одеяние блестело множеством драгоценных блях, на поясе висел изогнутый меч в богато украшенных ножнах. Из позолоченных наплечников торчали шипы, а рога на шлеме были особенно большими. Они расходились наподобие высокого мотоциклетного руля, и меж ними была натянута цепь, на которой висела бляха с каким-то иероглифом и знаком Культа.
В руке толстяк держал позолоченную палицу с круглым набалдашником и пучком черных волос — нечто среднее между булавой и бунчуком.
Ковыляя к нему, я старательно изображал хромоту и держался за бок. Опустив взгляд в пол, я приложил все усилия, чтобы вызвать у себя чувства волнения и страха — именно их цвета следовало показывать ему, когда он будет разглядывать мою ауру.
— Гриш, — усмехнулся он. — Помят, но зато жив… Недаром тебя кличут Проныра! Твоих паникеров я уже допросил и отправил по назначению. Что касается тебя… Трепещешь ты не зря.
