Лодьи пристали к берегу. Дружина горохом посыпалась через борта, быстро выстраиваясь клином. Может, еще остались «копченые»? Они остались… Но мертвые. Те, кого сразили меткие стрелы, те, кто не успел убежать… Изуродованное тело хана приволокли за ноги и бросили у воды.
Половина домов в селе сгорела. Многие жители погибли, часть успела скрыться в лесу, и теперь они тихонько, настороженно возвращались, не зная, чего ждать от пришлых варягов, не потерявших в нежданном бою ни одного человека. Но пришельцы не порывались грабить брошенную печенегами добычу. Только освободили полон да стащили с мели купеческий насад, на котором погибло больше половины людей. Однако купеческий старшина остался жив.
Здоровенный кряжистый дядька, он степенно подошел к Савинову, поклонился земно. Назвался Цвирком и поднес богатые дары: брони, оружие, пушнину. Сашка приветствовал его честь по чести, назвался сам и между делом подумал, что купчина хоть и в летах, а выглядел серьезным воякой. У них завязался интересный разговор, и Савинов уже начал было расспрашивать Цвирка о черниговском купце Юрке Всеславьевиче, когда земля под ногами ощутимо задрожала. Рассыпавшие было строй варяги снова сбились в клин и отступили к лодьям. Местный люд жался за их спины, а выжившие купцы присоединились к воинам. Рысенок на «Медведе» крутил ворот порока. Можно, конечно, было уйти, бросив разгромленный Выселок, но Савинов что-то почуял… Будто услышал в громе копыт Нечто. И остался…
Первые всадники вымахнули из-за домов, осадили коней. Русы! Островерхие шлемы, добротные панцири – дружина! Кони как на подбор, оружие справное. Чьи такие? Часть всадников покрутилась вокруг, держась в отдалении от варяжского клина, оглядывая поле боя, мертвых печенегов и следы на дороге, а остальные умчались назад. Но гул множества копыт приближался, и наконец на застланную дымом улицу выехал отряд воинов в богатых доспехах.
Впереди – совсем молодой воин, пожалуй даже помладше Твёрда, без шлема, но с княжеским длинным чубом, безусый, с пронзительными синими глазами. Он подъехал почти к самому варяжскому строю, будто вовсе не опасался ощетинившихся копьями воинов. По бокам от него осадили коней два гиганта в броне. Телохранители? Да нет, пожалуй, бояре! Один, уже не молодой, с длиннющими синими усами, – природный варяг, другой по виду – Сашкин ровесник, с усами русыми, как и у самого Савинова.
Молодой князь молча оглядел берег, заметил обезглавленный труп хана, подал знак. Кто-то из его гридней подбежал к телу и, перевернув его на спину, вспорол ножом рукав на запястье. Там обнаружилась роскошная татуировка из змей и каких-то закорючек, вроде языков пламени. Гридень поднялся с колен и крикнул:
– Это Бала!
Юноша на коне кивнул и вперил взгляд прямо в Сашку, сразу, видать, определив в нем вождя.
– Кто такие? – Голос у парня был совсем не детский. Савинов скинул шлем и шагнул вперед, вкладывая меч в ножны.
– Я Александр Медведкович, до сей зимы – сотник Белоозерского князя Ольбарда Синеуса!
Теперь проявил интерес боярин постарше.
– Князя Ольбарда, говоришь? А почто ушел?
Савинов понимал, что ответить вроде бы должен. Собеседники явно не простые воины, да и сила с ними немалая. Однако так разговор не на равных выходит. Будто допрашивают…
– Я еще не слышал твоего имени, – произнес он, – почему же я должен отвечать на твои вопросы?
Боярин нахмурился, но в глазах его что-то сверкнуло. Затаенная усмешка? Он посмотрел на своего молодого князя и произнес только одно слово:
– Варяг!
Прозвучало это не без одобрения. Князь кивнул, приподнял одну бровь и глянул на боярина помоложе, его самого, похоже, больше интересовал ход произошедшего здесь боя, чем савиновский послужной список. Боярин спешился, с интересом посмотрел на Сашкины мечи.
– Ну что же, Александр Медведкович, – произнес он, – и вправду не дело расспрашивать, не представившись. Однако не так все просто! Ты на нашей земле со своими людьми, село горит… Откуда нам знать, не вы ли его подожгли?
Глаза высокого боярина при этом выражали все что угодно, кроме подозрения в грабеже.
Савинов усмехнулся:
– Ваша земля, говоришь? Чьи ж вы воины? Смоленского посадника?
– Пред тобой, варяг, сам великий князь киевский Святослав Игоревич! – пробасил старший боярин. – Я же дядька его, Асмунд, сын Стемида. И от имени князя моего благодарю тебя и твоих храбрых воев за доблесть ратную. Много зла содеял хан Бала земле нашей!
«Святослав… Святослав… Святослав… – эхом отдалось в Сашкиной голове. – А я-то думал, что придется к нему ломиться через толпы челяди. Буквально в очереди стоять! А вот оно как обернулось…»
Он медленно вытянул меч из ножен и, подойдя ближе, протянул его юному князю рукоятью вперед…
Санкт-Петербург.
Октябрь 2001 – апрель 2002 г.
