чистую акриловую кислоту, она тоже не в курсе. И я не в курсе, не смотрите на меня так. И я ее просто не спрашиваю, хотя понять, как можно втайне сделать полторы тонны химиката в месяц, я просто не в состоянии. Единственное, что я могу предположить, так это что ее делают студенты или рабочие, которые даже не подозревают, что они ее делают.
– А вы не пробовали все же получить из нее эту информацию?
– У нее на все один ответ: будет обеспечен режим секретности – кому нужно, тот всё узнает. А вам, говорит, это не нужно: все равно ничего не поймете, тут химию учить надо. И ведь не поспоришь!
– А если с ней что-то случится? Может, к ней охрану приставить? Чтобы этот режим секретности обеспечить?
– Тоже с ней вопрос обсуждал. А она – вы, говорит, еще бы мне на лбу краской красной написали: девочка, которая знает все секретные секреты… То есть мы стараемся ее прикрыть, но тут уже с кадрами проблемы есть…
– Вы, Лаврентий Павлович, по вопросу кадров… принесите-ка мне примерные расписания штатные, сметы – постараемся средства на это изыскать. Изыщем средства, все равно эта ваша Старуха, похоже, любые мыслимые расходы так быстро окупит… Изыщем!
Глава 23
Иосиф Виссарионович насчет окупания расходов не просто так сказал: за предыдущую неделю он разбирал три серьезных жалобы, которые были непосредственно с этой девушкой связаны. А жаловались Генеральному секретарю товарищи Семашко, Кржижановский и Голощекин.
Вообще-то Семашко пришел жаловаться на первого секретаря Московского губкома товарища Угланова, который отказал в выделении «сверх фондов» ста тонн угля в сутки, и не для какой-то ерунды вроде отопления, а для производства очень нужного лекарства:
– Ко мне весной пришла девушка, секретарь комитета комсомола из первого МГУ, и сказала, что препарат, который она делает для обработки ягод перед выделкой сока, еще прекрасно уничтожает микробов, главным образом стафилококков, при ранах у людей. Мы провели клинические испытания, и должен сказать, что этот препарат – просто чудо! Инфекции при даже глубоких ранениях практически исключаются. А еще он удивительно быстро излечивает ангины, особенно фолликулярные, уничтожает холерный вибрион, в лабораторных условиях прекрасно помогает даже при чуме и, похоже, при сибирской язве. Эта девушка, Вера ее зовут, сказала, что при университете есть небольшой опытный заводик, на котором в принципе она может этот препарат производить в объемах до полутоны в сутки – но для этого ей нужен уголь, причем самый низкокачественный, подмосковный, однако Николай Александрович в выделении этого угля ей отказал. Я считаю, что это не просто безобразие, а преступление против советского народа…
– То есть простая студентка придумала лекарство против всех болезней?! В это просто поверить…
– Она не придумала, германцы его синтезировали еще в восьмом году. Фарбен этот препарат даже производит, в небольших количествах для своих исследований, они вроде бы какую-то краску из него собираются получать. И они же провели исследования по безопасности препарата для человека, а это комсомолка просто обратила внимание на мощнейший лекарственный эффект от него у рабочих фабрики по выпуску сока…
– Однако просто это заметить… Ведь препарат, как вы сказали, двадцать лет уже как известен, а о том, что его можно применять как лекарство, кроме нее никто не заметил… И сколько эта девушка угля просит?
– Так она не себе просит.
– Это я уже понял, ну так сколько?
– По ее словам, заводу для выпуска препарата нужно будет по сто тонн в сутки. С учетом того, какой этот препарат дает медицинский эффект… Наркомздрав готов выделить ей средства для строительства специализированного фармацевтического завода, который будет производить этот самый сульфаниламид… она предложила его называть «стрептоцидом», поскольку он наиболее эффективен против стрептококков… но строить завод если для него не будет сырья…
– А как вам этот отказ аргументировал товарищ Угланов?
– Я с ним не говорил, а на заявке от университета стоит его резолюция «нет возможности выделить». Но я считаю, что обеспечить это производство углем просто необходимо!
– Хм… она этот… препарат из угля, что ли, получает?
– Я не химик, но немцы вроде его получали из бензола, а бензол да, из угля можно производить.
– Спасибо, Николай Александрович, мы побеседуем с вашим тезкой. Холеру и чуму лечит, надо же! Я думаю, что если товарищ Угланов не сможет изыскать эти сто тонн угля, то ему стоит лично этот уголь идти добывать в шахте…
Товарищ Кржижановский пришел жаловаться на следующий день, и жаловаться он пришел… нет, он пришел ругаться, причем всерьез, по поводу действий товарища Голощекина. Который начал так щемить казахских скотоводов, что в Актюбинской губернии стало не купить еды у кочевников, и была почти сорвана важнейшая геологическая экспедиция. Экспедицию организовал университет, точнее даже лично декан физико-математического факультета Мирчинк, который в качестве геолога ее и возглавил – и если бы какая-то его студентка не передала экспедиции свой автомобиль, то экспедиция бы точно сорвалась. А товарищ Голощекин во-первых хотел этот автомобиль экспроприировать…
– Это как?
– Я в детали не вникал, но можно спросить у Георгия Федоровича как.
– А мне интересно как товарищ Мирчинк уговорил эту студентку ему автомобиль свой дать…
– Он ее, как я понял, не уговаривал, это она его уговорила экспедицию организовать. Сказала, что слышала от кого-то, кто врать не станет, о том, что в тех краях самое богатое в мире месторождение хрома, и сама и предложила у нее автомобиль взять…
