— Карсуолл — развратник и тиран в собственном доме, — сказал я, — особенно когда пьян. Однажды вечером я остановил его, когда он навязывал свое внимание миссис Франт.
Дэнси принялся резать мясо.
— Свидетели были?
— Нет, насколько я знаю, только миссис Франт. Возможно, нашу ссору слышала также мисс Карсуолл и кто-то из слуг, но это не поможет.
— Миссис Франт согласится давать показания?
— Я не стану просить ее об этом. Просто не могу, Нед, вы должны понять. Кроме того, они с Чарли полностью зависимы от Карсуолла.
— Ясно.
Я взял нож. Несколько минут мы молча ели. Если дело попадет в суд и все решится не в мою пользу, то я, возможно, окажусь на каторге, а то и на виселице. Моя судьба зависит от Эдварда Дэнси.
— Что вы намерены делать? — спросил я.
Дэнси продолжал жевать, медленно и очень сосредоточенно. Он был весьма привередливым в еде, этот Дэнси. Я не мог торопить его и не мог давить на него. Там, на противоположной стороне стола, сидел мой судья и мой суд присяжных, и я мог лишь ожидать вердикта и приговора.
— Скажу честно, Том, дело плохо.
— Но я не вор.
Я видел оба лика Януса.
— Мистер Карсуолл — уважаемый гражданин, занимающий положение в обществе, — сказал Дэнси. — А мистер Брэнсби — духовное лицо и ваш работодатель.
— Мистер Брэнсби хочет угодить мистеру Карсуоллу.
Дэнси не ответил. Внезапно я понял, что мог бы добавить: а вы в свою очередь хотите угодить мистеру Брэнсби. Вот в чем суть происходящего: Дэнси не хочет рисковать своим местом, но, с другой стороны, его совесть — чувствительный орган, и, несмотря на кольцо, лежащее под перчаткой, он не уверен, что я говорю неправду. Мне казалось, он даже хочет мне верить.
— Мистер Брэнсби не знает, что вы здесь?
Дэнси еле заметно покачал головой.
— Если мистер Карсуолл собирался возбудить против меня дело, то все зависит от кольца, — сказал я. — Нет кольца, нет и оснований для предъявления иска.
— Скорее всего, да, — Дэнси отодвинул тарелку. — Поверьте, Том, я не знаю, что и думать.
— Вы имеете в виду, не знаете, кому верить.
Он бросил на меня умоляющий взгляд.
— Да, если бы я знал, кому верить, было бы намного проще.
— Тогда вы должны поступить так, как считаете правильным.
Дэнси вытащил кошелек и положил на стол несколько монет, потом взял перчатку, встал со скамейки и выскользнул из кабинки. Он ни разу не взглянул в мою сторону, а я не отрывал от него глаз. Дэнси надел пальто, шляпу и обмотал шарф вокруг шеи, потом натянул перчатки, кивнул официанту и ушел.
У меня щипало глаза, я готов был расплакаться от несправедливости, но вместо этого накрыл кольцо чашкой и придвинул к себе.
66
В ту ночь я спал — вернее, лежал без сна — в меблированной комнате в доме на улочке, отходящей от Феттер-лейн. Дом напоминал сложный лабиринт крошечных клетушек, похожих на дурно пахнущие чуланы, но я заплатил за отдельную комнату и привалил соломенный тюфяк к двери. Единственными моими гостями были крысы и насекомые, хотя дом вокруг меня ни на минуту не затихал и не засыпал.
Мой разум тоже не мог успокоиться. Даже если я избавлюсь от кольца, то не думаю, что будет благоразумно возвращаться в Сток-Ньюингтон. Мистер Брэнсби не продажный человек, но он со всем рвением исполняет желания богатых родителей и попечителей, и даже если оставить в стороне обвинение в воровстве, любое из остальных обвинений достаточно серьезно, чтобы распрощаться со мною.
Поведение Дэнси расстроило меня, хотя, предупредив о планах Карсуолла, он спас меня от почти неминуемого ареста. Я был благодарен ему за участие, но признаюсь, меня мучило его нежелание поверить мне. Такого я от Дэнси не ожидал. Несмотря на его доброту, в поведении Дэнси чувствовалась какая-то мелочность.
Теперь, возможно как никогда раньше, я нуждался в совете бескорыстного друга. По мере того как близилось утро, во мне росло убеждение, что лучше всего будет как можно скорее разыскать мистера Роуселла и рассказать ему все как на духу, ну или почти все, — мне не хотелось вдаваться в подробности того, что произошло между мною и миссис Франт или между мною и мисс Карсуолл. Как адвокат, он сможет дать мне дельный совет, а как друг — всегда относился ко мне с теплотой.
Итак, в пятницу утром я привел себя в порядок и надел чистую рубашку. Я покинул меблированные комнаты, позавтракал в какой-то лавчонке и пошел к цирюльнику побриться. Сытый и прилично выглядящий, я двинулся в сторону «Линкольнз Инн». В приемной Аткинс, секретарь мистера Роуселла, переписывал начисто какой-то документ. Он холодно поздоровался со мною. Аткинс всегда меня недолюбливал, полагаю, просто завидовал тому, что хозяин питает ко мне привязанность. Я сказал, что мне нужен мистер Роуселл на пару слов.
— Боюсь, его сегодня нет, сэр.
— Он уехал по делам?
— Мистер Роуселл плохо себя чувствовал, вчера у него было усиленное сердцебиение, и миссис Роуселл не позволила ему пойти на работу, дабы провести кровопускание. Думаю, ему уже лучше, но сегодня утром доставили записку, что его не будет до понедельника.
— Он не станет возражать, если я заеду к нему домой?
Губы Аткинса сжались в бледную точку на его лице.
— Мистер Роуселл любит гостей, сэр.
Я поблагодарил Аткинса и пошел к Нортингтон-стрит. Когда я позвонил, дверь открыла служанка, но миссис Роуселл как раз спускалась по лестнице с выводком детей. Не успел я открыть рот, как она отпихнула горничную и преградила мне путь. Я сдернул шляпу и поклонился.
— Мистер Шилд, — сказала миссис Роуселл. — Вам не рады в этом доме.
Повисло ледяное молчание. Дети уставились на меня. Горничная выглядывала из-за плеча хозяйки. Брэнсби знал о моем знакомстве с мистером Роуселлом, но я и предположить не мог, что он известит о случившемся с такой скоростью. Должно быть, Брэнсби написал Роуселлам вчера, как только получил письмо от Карсуолла. Да, не ожидал я, что злоба Карсуолла зайдет так далеко и так быстро и что мои друзья не смогут устоять перед ее властью.
— Мадам, — начал я, — надеюсь, я не сделал ничего, чем оскорбил…
— Идите, — скомандовала она и махнула правой рукой, словно сметала меня с порога. — Мистер Роуселл не станет с вами встречаться ни здесь, ни в «Линкольнз Инн». И я тоже. Идите, мистер Шилд, и никогда не возвращайтесь.
Я кивнул, надел шляпу и ушел. Дверь с грохотом захлопнулась. Я побрел куда-то, позволяя ногам нести меня куда им угодно, по улицам, полным слякоти, грязи и беспокойных прохожих. Я потерял работу, свое честное имя и даже друзей. Я потерял Софи — хотя была ли она хоть на минуту моей? И средь шумной толпы я ощущал себя одиноким, словно меня выбросило на необитаемый остров.
