фигуру и выгодно подчеркивает все ее “достоинства”), на высоких каблуках, прической “под каре” и в очках с темной оправой.
– Невский! Живо ко мне в кабинет! – я хоть и понимаю, что все происходящее создано на основе моей памяти, но все равно поражаюсь, как точно все воспроизведено – и холод в голосе, и уровень громкости крика, и интонация моей начальницы.
Пока что здесь безопасно и мне остро необходимо время на подумать и решить, что делать дальше, и надо воспользоваться возможностью передохнуть от беготни. Голова уже раскалывается от перенапряжения, а как выйти из этого морока я пока так и не понял.
Дорога до кабинета Чайкиной осталась прежней и, зайдя во внутрь, Светлана Андреевна, пропустив меня вперед, почему-то закрывает дверь изнутри на ключ.
– И долго ты будешь от меня бегать, Саша? – голос строгой начальницы сразу стал тихим и томным, но за последние несколько минут безумия во всем этом лабиринте фантазий я уже готов к любым сюрпризам, отчего тщательно прислушиваюсь к интонациям и звуку голоса, чтобы успеть распознать своего преследователя.
Интересно, в какой именно момент он получает управление над фантомами из моих воспоминаний? Помню, в котельном цехе гномы-рабочие сперва вели себя вполне адекватно и согласно своей роли, но когда появились “изначальные” оболочки моего оппонента в этой игре разума, то кочегары сразу же сменили свою сторону (предатели, с вами я позже поговорю) в пользу противника. Получается, что пока никого из преследователей нет в поле видимости, то я в относительной безопасности и могу даже вести деловой разговор. Правда, сейчас происходит что-то явно не то.
Пока я размышлял над возможностями условного “врага”, Светлана Андреевна (ну не могу я ее называть просто “Света”) уже сняла с себя пиджак, оставшись в одной плотно облегающей (словно она специально выбрала на пару размеров меньше, чем следовало) майке на тонких лямках, которая не то, чтобы намекала, а прямо кричала мне в оба уха, что больше белья под ней нет. Но на этом начальница не остановилась и уже расстегивает молнию на юбке сзади, пожирая меня взглядом из-под очков.
– Ну же, Саша, не отказывай своей начальнице, – в другой ситуации я бы долго не стал думать, но сейчас действую решительно – игнорируя соблазнительные речи не менее соблазнительной девушки (которая уже, можно считать, наполовину разделась) стартую с места, за три шага беру разбег и, прикрывшись рукой и закрыв глаза, прыгаю в окно. Конечно, оно было закрыто. Но это же все моя фантазия (надо будет потом, в лучшие времена, попробовать воспроизвести эту сцену, только чтобы никто за мной не гнался и мне не надо было никуда прыгать) и заменить плотный стеклопакет на тонкое стекло труда не составило.
Чувство полета радовало (и одновременно пугало) меня не долго – всего несколько секунд. Открываю глаза и… темнота. Но не абсолютная – какие-то силуэты в темноте угадываются. Нахожусь в какой-то квартире, но пока непонятно, в чьей именно. Но не в своей – это точно. У меня дома всегда было прибрано, а здесь под ногами что-то хрустит, валяются какие-то пакеты, тряпки, кругом обувь разбросана. Еще запах такой…смердящий. Возможно, так пахнут носки, если их не снимать месяц и активно заниматься спортом. Не знаю, лично не проверял.
Спустя пару минут зрение немного приспособилось и я нащупал выключатель освещения. Пощелкал им пару раз и, не добившись какого-либо результата, решил исследовать помещение.
– Эээй! Ау! Есть кто живой? – ответом мне были какие-то бормотания, мычания и кряхтения. Звук шел откуда-то из глубины квартиры.
Сохраняю в своей голове отсутствие мыслей, чтобы избежать появления различных монстров и маньяков из фантазий и не торопясь двигаюсь вперед.
Ориентируясь по небольшой полоске света под дверью, дохожу по коридору до комнаты и открываю дверь. Воздуха, приемлемого для дыхания, становиться меньше, а жуткая вонь, напротив, усиливается. Теперь отчетливо слышны нотки спирта вперемешку с какой-то кислятиной. Меня начинает слегка мутить от такого букета ароматов и желудок тонко намекает, что он не против избавиться от остатков ужина.
– Ау, хозяин?
Света здесь уже было чуть больше, поэтому на диване, полным мусора и барахла, можно разглядеть какое-то тело. Вроде даже шевелится.
– Эй! Ты! Живой?
– Оооо, приперся, начальничек… – с кряхтением тело поднимается и принимает сидячее положение, наклонившись чуть вперед, к табурету, который стоит перед диваном и, видимо, выполняет роль журнального столика.
– А ты меня ни с кем не путаешь? – одновременно с этим оглядываю комнату в поисках чего-либо знакомого, что может служить подсказкой с вопросом определения “местонахождения”. Заодно, может, найду место почище, куда можно присесть.
– Эхх, Санек, тебя ни с кем не спутать. Таких сволочей – ик! – как ты, в мире больше нет… – ооо, да пассажир пьян, что называется, “в стельку”. Но теперь, после этой более-менее продолжительной и информативной реплике, начинаю узнавать этого человека. И постепенно прихожу в ужас от того, во что превратился мой старый приятель.
– Костя…? – спрашиваю шепотом, но при этом страшусь услышать подтверждение своей догадке.
– Надо же, помнишь еще – ик! – как меня зовут…
Да сколько он выпил-то? Хотя, если судить по окружению, как минимум несколько лет он находится в таком состоянии. Теперь стало понятно, что это его квартира. Несмотря на то, что раньше я часто бывал здесь, сейчас только планировку и узнаю. От современного дизайна с мебелью в стиле “лофт”, чистоты и домашнего уюта ничего не осталось. Здесь вообще был только этот грязный диван и табурет перед ним – вдоль стен вперемешку располагались какие-то пакеты, валялись вещи, коробки, упаковки непойми из-под чего. Обои отсутствовали – одни бесстыжие голые стены. Шторы, которые у Кости были тоже модные, “блэкаут”, пропали – свет уличных фонарей кое-как, будто с брезгливостью, освещал это засранное помещение сквозь мутные стекла.
– Костя, что с тобой? Что случилось? – никак не складывается у меня в голове “один плюс один”, поэтому пытаюсь выяснить встревоженным голосом у друга детали последних событий.
– Это ты меня спрашиваешь? Что произошло? А я тебе – ик! – сейчас скажу, что произошло. Ты! – последнее слово Константин, мой друг, один из лучших программистов, которых я знал, образцовый дизайнер, спортсмен и чистюля, выкрикнул мне в лицо, заодно окатив жутким запахом перегара.
– Думаешь, раз начальник, то можно и забыть про дружбу? – тем временем продолжал он более
