местах много яблонь и орешника. Словно была здесь еще не так давно процветающая страна — и вдруг все население ее погибло или было сослано.
Пока не у кого в этой пустыне разведать про нашу экспедицию, идущую к морю на соединение с эскадрой. Сибирцев послан вверх по реке, чтобы в эти дни встретить, как приказал Муравьев, либо самого начальника экспедиции, полковника Будогосского, либо его посланца с рапортом и картами для губернатора. Будогосский вместе с китайскими чиновниками идет по горам, намечает будущую сухопутную границу. Совершается разграничение по водоразделу, где сама природа облегчает дело. Там, где берут начало на возвышенности реки в Китай и в Россию, и проводится граница по приказу Николая Николаевича.
Муравьев сразу после заключения договора в прошлом году[44] послал сюда, в Уссурийский край, исследовательский отряд Венюкова. В этом году пошла отлично снаряженная экспедиция подполковника Будогосского. А сам Николай Николаевич в эти дни должен быть в Японии, скоро прибудет.
Вчера, войдя в реку, видели ферму маньчжура. На поле растет гаолян[45], уже порядочная кукуруза и пшеница на грядках. За холмами — фанза.
Хозяин фанзы удивился, когда Алексей заговорил по-китайски, позвал к себе. Алексей заметил куб для выгонки ханьшина. Хозяин фанзы, окитаевшийся маньчжур, женатый на гольдке, ничего не слышал про экспедицию подполковника Будогосского, не может помочь встрече с ней команде Сибирцева.
Устья равнинных рек описывать трудно, они теряются в камышах и разбиваются на русла. Времени нет, спешили осмотреть реку, опись беглая. Кое-что исправили со слов китайца.
Чем выше по реке, тем жарче и глуше. Не может быть, чтобы всегда тут было так пустынно, на этой великой равнине. Экспедиция описывает эти богатые земли. В прошлом году формальное право на них подтверждено договором, признано в совместном владении России и Китая. Подтверждено и оговорено, что это согласно всегда существовавшему положению. В прошлогодний договор, заключенный в Айгуне, где Сибирцев присутствовал, так и вписано по желанию китайского посла князя И-Шаня: «Как и прежде». Территории необъятны, тут тепло, климат по всем признакам мягче, чем на Амуре. Хотя бывают непогоды, зима с морозцем.
Алексей сходил через травы и кустарник на озеро посмотреть, действительно ли лотос расцвел, как вчера китаец сказал ему. Убедился — все так.
Сейчас во всем мире идут захваты, и никто не прикрывает их декларациями о милосердии или защите дикарей. Делается якобы ради распространения цивилизации и христианства. В Америке сметаются с лица земли целые народы ради освоения новых территорий. Муравьев давно мог взять, но всегда говорил: трактатом, а не захватом. У нас нет иного выхода к морю — страна слишком велика, не может замкнуться. Нужно вечно помнить сделанные нам уступки и жить с соседями мирно, может быть, совершить что-то великое для Китая.
Яков Семенов толкует: где китайцы, там торговля.
Выгоды ждут любого, кто сам умеет работать не хуже, чем китайцы. Яков намерен перебраться с Амура, поселиться ближе к теплу. Он знает, как тяжки наши холодные, сырые углы Охотского моря, надолго замерзающие северные заливы и устья рек. И здесь, как сказали удэгейцы, замерзают гавани, но вскрываются раньше, чем Де-Кастри и Амурский лиман.
Морякам приходилось в те времена здесь заниматься коневодством. На устье Суйфуна начиналась колесная дорога на озеро Ханку, где проезжающих брал пароход и доставлял водными путями на устье Амура. При почтовой станции конюшни и казарма, вся казенная работа исполняется солдатами, они и возничие и конюхи.
Жалкие бараки, небольшие дома, вот и все, что казна выстроила. Колесные дороги. Два парохода на Суйфуне, один на озере Ханка.
Лед в бухте Мэй гораздо тоньше, чем в лимане Амура. Бывает лед на заливах по обе стороны Гривы. Со временем Россия начнет постройку ледоколов, об этом говорил Алексею его отец, инженер-кораблестроитель. Исследования и опыты уже давно производятся в Петербурге и Архангельске. Во всяком случае, в голове ученых моряков это сидит, задача задана сложнейшая, и она будет решена.
Сибирцев проснулся рано, еще тьма и синь, все спали, и люди и собаки. Он вспомнил про лотосы и про черепах, и опять полезло то же, что и вчера, в голову. Про хунхузов он спрашивал у хозяина фанзы, но тот очень насторожился. Фанза стояла от моря в отдалении, на возвышении. По реке шаланда не проходила, а лодка с несколькими хунхузами могла пройти рукавами незамеченной. Вопрос Алексея заметно напугал китайца. Он сказал, что хунхузов здесь давно не было.
Солнце взошло над роскошной прерией Приморья, когда шлюпка отвалила. Отдохнувшие матросы налегли на весла. Течения почти нет, как на озере. Иногда сменялись, порой брались за шесты, как гольды. Плыть в этот день далеко не пришлось. Еще солнце не дошло до обеда, как из-за мыса появилась еще одна длинная лодка. У нее над дощатым днищем сбит второй нос, который, как плоская лопата, выходит вперед и украшен резьбой. Настоящая гольдская. На носу и на руле гольды с веслами, работящие и серьезные, в типичных конических берестяных гилянах[46]. Обе лодки сошлись и подвалили к берегу, гольдская налегла пластом днища на песок, а шлюпка врезалась килем. Русские с обеих лодок высыпали на берег, обнимались и целовались, не веря глазам своим и счастью.
Посыпались вопросы друг к другу. Солдаты и матросы обычно не очень-то любезны взаимно, но тут, как родные братья.
Поручик Усольцев, топограф сухопутной экспедиции подполковника Будогосского, спускался по Суйфуну к морю. Послан на встречу с его высокопревосходительством генерал-губернатором Муравьевым, который должен прибыть к назначенному времени в эти воды. Его надобно предупредить, как идут работы по разграничению с Китаем. Передать рапорт с копиями карт и собранными экспедицией сведениями. Будогосский, как и условились, должен выйти к заливу Посьета у корейской границы и ждать там прибытия Муравьева из Японии.
Усольцев еще совсем молод, у него усы над губой кудрявые и русые, как первый юношеский пух. Сносит тяготы и опасности завоевания почти как бывалый римский воин.
Какая удача! Конец гребле и тяготам! Разбили палатки. Наутро вниз, домой к морю! Довольно кормить мошкару. Хватит пялить глаза, как в зверинце, на черепах. Насмотрелись и на черных лебедей. Всему есть край и мера! Все стало ясно, как только встретились свои.
Офицер лишь утвердил догадки.
Хунхузов встречали?
Нет. Видели тропы через болота и тайгу, по косогорам, по которым искатели наживы ходят в горы Сихотэ-Алиня и к морю, где на островах есть золото в россыпях. Нашли старую конскую дорогу. Про хунхузов больше разговоров. Гольдские деревни еще сохраняются на
