генеральным директором успешной компании. Или уважаемым человеком. Прямо сейчас мы теряем деньги. Это не то, на что ты подписывалась, — я наблюдаю, как его губы сжимаются. Мышцы его челюсти напрягаются и сдвигаются. — Итак, я полагаю, что должен спросить… Ты хочешь развестись?
Я резко вдыхаю.
— Я не могу вести этот разговор прямо сейчас, Крю. Я на работе! Ты не можешь просто...
Он делает шаг вперед, быстрее и ближе, чем я ожидаю.
— Я знаю. Но, пожалуйста, Скарлетт. Просто ответь на вопрос. Я не могу… мне нужно встретиться с моим отцом. Адвокатами. Правлением. И я могу с этим справиться. Я с этим разберусь.
— Хорошо. Какое это имеет отношение ко мне?
— Я буду бороться сильнее, если мне будет за что бороться, — он делает паузу. — В противном случае я бы подумал о том, чтобы уйти. Я бы принял предложение Ройса Рэймонда, если бы это было не в Лос-Анджелесе.
Я наклоняю голову, чтобы лучше видеть его лицо.
— Ты сказал мне, что хочешь работать здесь.
— Я солгал. Мне нужно было твое честное мнение, и я знал, что Калифорния склонит чашу весов. Но сейчас, очевидно, это не вариант, учитывая ребенка.
— Ребенок, — повторяю я. — Ну и что? За меня стоит бороться, пока я не перестану быть инкубатором? Ты это хочешь сказать?
— Я… Боже, нет! Не искажай то, что я говорю. Это именно то, что ты делала прошлой ночью.
— Прошлой ночью. Правильно. Когда ты обвинил меня в краже документов компании с единственной целью — выболтать о них...
— Я ни в чем тебя не обвинял! — кричит Крю. — Я спросил, Скарлетт. Я выяснял, кто был источником утечки информации. Ты его знаешь, а я нет. Мы — одна команда. Я пытался…
— Если мы команда, то, возможно, тебе следовало довериться мне. Может быть, тебе следовало мне поверить!
— Когда это я тебе не доверял? Когда это я тебе не верил? — возражает Крю.
Мой телефон звонит, пронзительно и громко. Я колеблюсь, но все же беру трубку. Только у немногих людей есть мой личный номер, а не Лии.
— Скарлетт Кенсингтон.
— Привет, Скарлетт. Это Джефф. Я просматриваю гранки для следующего выпуска, и думаю, что… — я отключаюсь. Крю наклоняется вперед и что-то нацарапывает на розовом стикере.
Он наклоняет нашу фотографию так, чтобы она была прямо напротив меня, а затем выходит из моего кабинета. Джефф, главный графический дизайнер, продолжает говорить. О размещении изображений, позиционировании и предустановках.
Я беру записку и читаю то, что он написал: «Если решишь подать иск, просто попросите своего адвоката сообщить об этом моему. Я буду работать допоздна».
Мой взгляд метался между фотографией и закрытой дверью.
Черт. Я облажалась.
— Джефф, я перезвоню тебе, — не дожидаясь ответа, я вешаю трубку и бегу к двери своего кабинета. Осматриваю этаж, но никаких признаков Крю нет. Ни на кухне, ни у лифтов.
— Лия! — бросаюсь к своей помощнице, которая стоит у главного конференц-зала и разговаривает с Андреа. — Ты видела, как Крю выходил из моего кабинета?
— Эм, да. Несколько минут назад.
— Куда он пошел?
Она неловко переминается с ноги на ногу.
— Эм, он ушел.
Я продолжаю идти, пока не дохожу до лифтов. Пару раз нажимаю на кнопку «Вниз», надеясь, что двери волшебным образом откроются. Не повезло так не повезло. Остается лестничная клетка. Я толкаюсь в дверь, радуясь, что это не вызывает какой-нибудь тревоги. Эвакуация всего здания не входит в сегодняшний список дел.
Долгие секунды я потратила на размышления о том, как далеко мне следует зайти в этой погоне. Если его нет в вестибюле, в чем я сомневаюсь, учитывая, сколько шагов мне еще предстоит пройти, пойти ли я в «Кенсингтон Кансалдид»? Ворваться и сделать именно то, за что я его только что отчитала? Полагаю, он будет дома сегодня вечером. Но потом я вспоминаю его записку: Я буду работать допоздна. Нет, я вернусь домой поздно. Нет, увидимся позже.
Была ли это намеренная формулировка?
Наконец я добираюсь до первого этажа и врываюсь в металлическую дверь. Мне требуется минута, чтобы осмотреть вестибюль. К моему удивлению, он все еще здесь. Возвращает бейдж охраннику на стойке регистрации.
И я столкнулась с совершенно новой дилеммой: что мне сказать? Это было самое далекое от продуманного плана. Прежде чем я успеваю передумать, он замечает меня. Даже отсюда я вижу, как он хмурит брови.
Я подхожу, пытаясь взять свое дыхание под контроль.
— Как ты так быстро добралась сюда?
— Я бежала по лестнице, — бег звучит более впечатляюще, чем пыхтение и скольжение.
— Ты бежала? Какого хрена? Ты беременна!
Я пригвождаю его ровным взглядом.
— Неужели? Я понятия не имела, — говорю я с сарказмом. — Женщины бегали марафоны во время беременности, Крю.
Он качает головой.
— Что? Что ты здесь делаешь? Я думал, ты была занята.
— Ты ушел.
— Но ты ведь этого хотела, верно?
— Нет. То есть, да, я хотела, чтобы ты ушел. Я раздражена, и стараюсь держать свою личную жизнь подальше от работы, что в принципе противоположно тому, чтобы кричать друг на друга в моем офисе. Но ответ на твой вопрос… «нет». Я не хочу развода, — я выдерживаю его взгляд. — И в горе, и в радости, верно?
Облегчение наполняет его лицо, разглаживая складки на лбу.
— В богатстве и в бедности кажется более подходящим для текущей ситуации. Сегодня утром акции упали еще больше.
Я поднимаю и опускаю плечо.
— Я обещала и то, и другое.
— Я не буду заставлять тебя это делать. Я не буду спорить с тобой по этому поводу.
— Я не хочу развода, — повторяю я.
Его глаза закрываются на минуту, прежде чем он сокращает небольшое расстояние между нами. Обхватывает мою челюсть, и я испытываю пьянящую дозу дежавю. Это похоже на наш первый поцелуй.
Предвкушение. Неопределенность. Возможность.
Я хватаюсь за жесткую ткань его рубашки, притягивая его ближе.
Крю зачесывает мои волосы назад. Проводит большим пальцем по моей челюсти.
— Этот беспорядок не из-за денег, или компании, или скандала, или моего отца. Это касается тебя. Речь идет о том, чтобы быть мужчиной, который достаточно хорош, чтобы стоять рядом с тобой. Ты беспокоилась, что я не буду воспринимать тебя как
