Такие мгновенья возникают не часто. Они настолько же редки, как совершенный поворот на лыжах, настолько же восхитительны, как домашнее мороженое в жаркий солнечный день. Они предназначены для того, чтобы напомнить человеку, что надежда существует. Они предназначены для поколений, еще не появившихся на свет.
Возвращение Далай-Ламы в Лхасу было одним из таких событий.
1 апреля 2005 г. на рассвете. На небе ни облачка, полное безветрие. Горы с заснеженными вершинами, окружающие город, казались настолько близкими, будто можно было дотронуться кончиками пальцев до их остроконечных вершин. Самый воздух Лхасы словно ожил от энергии, насыщавшей его. Он наполнял верующих надеждой, безмолвствовавшей в течение десятилетий, успокаивал и охлаждал пожары войны.
— Невероятно, — тихо произнес репортер Лос-анджелесской газеты.
Это образ из Шангри-ла. Дворец Поталы сиял, как мираж. Склоны холмов, окружающих дворец, были покрыты ярким полем красных и синих распустившихся цветов, низвергающимся с холма водопадом красок. Буддистские монахи в желтых одеждах, будто яркая лента молекул ДНК, струящаяся сверху вниз, заполняли все ступени. Белые камни самого здания сияли такой чистотой, словно с них только что сняли закрывающие их покровы. Высоко в небе парил сокол, неторопливо описывая круги.
Избранный возвращался домой.
На большом плоском лугу, расположенном внизу почти в миле от Поталы, монах подошел к гонгу высотой шесть футов, свисающему с темной деревянной резной рамы. Он взглянул на Далай-Ламу, восседавшего на золотом сверкающем паланкине. Паланкин был увенчан шелковым балдахином с бахромой, по углам его поддерживали деревянные столбики. Шесть дородных монахов, шагающих в унисон, несли его, монотонно повторяя нараспев молитву, состоящую из одного слова. Деревянный молоток, обтянутый кожей, ударял в гонг.
Звук гонга заполнял воздух. Один, два, пока не прозвучал три раза. Затем процессия двинулась вперед. Нгагпа, несущий символическое колесо жизни, возглавлял колонну. Сразу за ним следовали тибетские всадники, чьи кони были украшены церемониальными попонами, с вышитыми на них сюжетами из тибетской истории. Всадники, управляя конями, заставляли их кланяться. В руках они держали треугольные флаги на длинных бронзовых древках, увенчанных рифлеными наконечниками. За всадниками следовали две дюжины лучников. Они маршировали в совершенной гармонии. Далее шло множество носильщиков с клетками, заполненными певчими птицами, поющими песню свободы и счастья. За носильщиками следовали пятьдесят пять монахов из родного монастыря Далай-Ламы в Намгиале. Они в один голос пели молитвы и несли в руках священные тексты.
Далее вновь всадники, всего четыре дюжины, играющие на флейтах и струнных инструментах. За музыкантами следовали монахи из ордена Цедрунга, представляющие правительство Тибета, за ними шли дети, размахивая узкими, остроконечными красочными флагами, танцующими в воздухе подобно воздушным змеям без хвостов. Колонну детей замыкала еще одна группа всадников с серьезными лицами, одетых в тибетскую военную форму — зеленые плащи и красные головные уборы. Эти солдаты везли тибетские государственные печати. Сразу за солдатами шли простые босоногие монахи в желтой одежде.
Далее на простой повозке, запряженной одной лошадью, появился Золотой Будда.
Паланкин, в котором находится Далай-Лама, всего в нескольких футах за Золотым Буддой.
Двести тысяч тибетцев окружали торжественную процессию на пути в Поталу. Они столпились на обочинах широкой тропы, расчищенной на лугу. Наконец-то наступил тот день, о котором они молились и на который надеялись в течение этих последних десятилетий, и они выплескивают радость, переполняющую их, на землю. Как только появился Золотой Будда, толпа пришла в неистовство. Верующие распростерлись на голой твердой земле, затем все как один начали молиться.
Далай-Лама торжественно продвигался через толпу и видел слезы ликования на щеках верующих. Это зрелище переполняло его ощущением счастья, долга и гордости, заставляя улыбнуться.
За паланкином следовали члены внутреннего кабинета Далай-Ламы. Затем шли Кузун Депон, телохранители Далай-Ламы, одетые в черное, вооруженные кривыми саблями. Замыкали телохранителей командующий тибетской армией Мак-чи, и взвод солдат.
Мак-чи и солдаты в церемониальной форме: синие брюки и желтые мундиры, украшенные золотыми галунами. Медленно маршировали они точно в ногу, сапоги, опускаясь на землю, издавали одновременный гулкий звук. Далее следовали религиозные наставники и учителя, а также семья и друзья Далай-Ламы.
Замыкала процессию повозка с тигром в клетке. За ней всадник, держащий в руках тридцатифутовое древко с развевающимся тибетским знаменем, объявленным ранее вне закона. Парад был официальным и величественным. Он опирался на традицию, существовавшую в течение двух тысячелетий, и усиливался пятидесятипятилетним изгнанием.
Процессия двигалась в Поталу.
