По взмахнул пистолетом и выбил телефон из рук Кабрильо. Он упал на каменный пол.
— Вам не стоило этого делать, — сказал Кабрильо. — Я никогда не покупаю первую попавшуюся модель.
По был очень раздосадован. Он потерял над собой контроль и пытался успокоиться и взять себя в руки.
На борту «Орегона» Хэнли все еще вслушивался во включенный телефон.
— Встать к стене, — сказал По, подталкивая Кабрильо к каменной стене.
— Что ты о себе возомнил, По? — поддразнил его Кабрильо. — Ты кто — судья, присяжный или прокурор?
— Эй, вы, — подозвал помощников По. — Выстройтесь в линию.
Мужчины встали в линию, вскинув винтовки на плечи.
Эрик Стоун подошел к Хэнли и тоже стал прислушиваться к происходящему.
— Мы что-нибудь можем для него сделать?
Хэнли поднял руку, призывая его к молчанию.
— Я представляю здесь власти Макао, — сказал По, — я слышал ваши слова в свою защиту и признаю вас виновным в убийстве. Приговор — смертная казнь через расстрел. Приговор вступает в силу немедленно и будет осуществлен здесь и сейчас.
Стоун в ужасе схватил Хэнли за руку.
— Вам предоставляется последнее слово, — сказал По.
— Отлично, — ответил Кабрильо. — Я требую, чтобы вы немедленно прекратили этот балаган: где-то здесь спрятан паралитический газ, и если я не найду его как можно быстрее, мы все отправимся на тот свет.
— Достаточно лжи на сегодня, — взорвался По. — Приготовиться!
Кабрильо провел рукой по коротко стриженным волосам, улыбнулся и подмигнул.
— Огонь! — выкрикнул По.
Грохот выстрелов и едкий пороховой дым наполнили молельню.
— Вон они, — сказал главарь повстанцев.
Три стальные канистры были исчерчены китайскими иероглифами. Газ оказался именно в том месте, про которое говорил Зхурен.
— Кто-нибудь видел американца? — спросил лидер повстанцев.
Все закачали головами.
— Медленно и аккуратно начинаем транспортировку газа, — распорядился главный. — Я спущусь вниз и объясню ситуацию.
Дым растаял, а Кабрильо продолжал стоять на своем месте.
Один полицейский взял пистолет По и убедился, что у него нет другого оружия.
— Вы промазали, — сказал Кабрильо, стирая струйку крови со щеки, которую поцарапал выбитый выстрелами камень.
Стоун потрясенно посмотрел на улыбающегося Хэнли.
— Так тибетцы же на нашей стороне, — хлопнул он себя ладонью по лбу.
Кабрильо поднял с пола свой телефон как раз в тот момент, когда лидер повстанцев зашел в молельню. Он с удивлением уставился на открывшуюся его глазам картину. Около дальней стены стоял мужчина и рассматривал застрявшие в камне пули. Пятеро офицеров тайной полиции стояли с винтовками в руках, а сбоку еще один офицер надевал наручники на китайского полицейского.
— Мы нашли газ, — выдавил из себя повстанец. — Сейчас мы его сожжем.
Кабрильо поднес телефон к уху.
— Макс, — сказал он, — ты все слышал?
— Все, Хуан, — ответил Хэнли. — А теперь живо выбирайся оттуда.
Кабрильо засунул телефон в карман и обратился к офицерам.
— Помогите повстанцам с газом, — сказал он. — После этого следите за Поталой. Генерал Римпоч свяжется с вами рано или поздно, — и спасибо.
Офицер кивнул.
— За свободный Тибет! — закричал Кабрильо.
— За свободный Тибет, — повторили за ним присутствующие в комнате, все, кроме одного.
Кабрильо направился к выходу из комнаты.
— Сэр, — остановил его офицер. — А что нам делать с ним?
Кабрильо улыбнулся.
— Пусть убирается восвояси.
Взявшись за дверную ручку, он добавил:
— Только снимите с него форму и отберите документы. Он слишком нервный, чтобы быть полицейским.
Глава 46
Президент Хинтао был прямолинеен.
— Каковы ваши предложения? — сразу же перешел он к делу.
— Мы можем разбомбить Лхасу, — сказал глава китайских военно-воздушных сил. — Еще у меня наготове пара групп быстрого реагирования, можем забросить их в самый центр беспорядков.
— Но тогда кто же будет охранять границу с Монголией? — удивился Хинтао. — Какие последние донесения о передвижениях русских?
— Русские готовы к наступлению.
— Хорошо, — начал Хинтао, но тут в комнату вошел его помощник и что-то быстро зашептал ему на ухо.
— Джентльмены, — сказал президент, — заканчивайте дискуссию — у меня срочная встреча. Русский посол настаивает на аудиенции, он прибыл точно по расписанию.
Посол России ждал в офисе. Он поднялся с места, как только Хинтао вошел в комнату.
— Мистер президент, — солидно начал он, — прошу прощения, но мне было необходимо с вами встретиться.
— Вы принесли мне военную декларацию? — напрямую спросил Хинтао, предлагая послу присесть в кресло.
— Нет, мистер президент, — сказал посол, разглаживая складки на брюках. — У нас к вам деловое предложение.
— У вас есть пять минут, — ответил президент.
Посол уложился в четыре.
Еще через восемь минут было подписано новое соглашение, и русские танковые части начали движение обратно в сторону Новосибирска.
В то самое время, когда русский посол звонил в Москву, «С-130» со всей командой на борту летел в сторону Индии. Справа немного ниже них пролетел самолет, на котором далай-лама возвращался из ссылки домой.
Не дождавшись захода солнца тридцать первого марта, «Орегон» взял курс на юг в сторону Бенгальского залива.
Кабрильо стоял на палубе вместе с Хэнли и любовался закатом.
— Оверхольт звонил, пока ты был в Калькутте, — сказал Хэнли.
— Думаю, он не сказал ничего нового: молодцы, отличная работа и все в этом роде, — ответил Кабрильо.
— Он сказал, что подыскал нам новую работенку, — заметил Хэнли.
— Где? — заинтересовался Кабрильо.
— В Арктике.
Кабрильо втянул носом соленый морской воздух и начал бродить по палубе из стороны в сторону.
— Пойдем, объяснишь мне все за обедом, — сказал он другу и поманил его за собой в гостиную.
Эпилог
В истории существуют мгновения, настолько глубоко вплетенные в ткань времени и настолько совершенные по форме, что повторение их невозможно при любых обстоятельствах. Вероятно, точно рассчитанные по времени, эти мгновения словно предназначены для того, чтобы их запечатлели на пленке, запомнили и бережно хранили в памяти грядущих столетий.
