и забормотали другие гости, я не был единственным, кто это почувствовал.
Перед нашими глазами творилась история.
Во время процессии я поймал взгляд Бриджит, быстро ухмыльнулся и подмигнул. Ее губы на мгновение изогнулись в улыбку, и я подавил смешок, наблюдая за ее чрезмерно серьезным лицом в момент выхода из церкви.
– Ужасно длинная церемония, – зевнул Андреас. – Я рад, что не мне пришлось сидеть там, сверху.
– Слава богу, ты никогда там и не окажешься.
За несколько месяцев мои отношения с Андреасом переросли в нечто, напоминающее настоящую дружбу, но его характер по-прежнему оставлял желать лучшего.
Он пожал плечами:
– Се ля ви. Пусть Бриджит тащит на себе бремя нации, а я буду жить как принц, без особых обязательств.
Мы с Николаем переглянулись и покачали головами. Если мы с Андреасом постоянно друг над другом подтрунивали, то с Николаем у меня установились гораздо более простые отношения. Еще один брат, хоть и по браку, а не по крови – и у меня не возникало постоянного желания его прибить.
После окончания формального шествия гости вышли из собора, и вскоре я оказался в бальном зале дворца, с нетерпением ожидая прибытия Бриджит.
Приглашения на коронационный бал получили всего пятьсот человек, но и этого было слишком много. Все хотели пожать мне руку и поздороваться, и я нерешительно повиновался, глядя на дверь. По крайней мере, уроки с Андреасом пригодились – я запомнил все титулы и приветствовал гостей соответственно.
Мой пульс ускорился, когда по бальному залу наконец пронеслось объявление парламентского пристава:
– Ее величество королева Бриджит Эльдоррская.
Заиграла торжественная музыка, двери открылись, и вошла Бриджит. Она переоделась в более легкое платье и заменила корону на удобную тиару.
Бриджит помахала рукой, натянув формальную улыбку, но, когда наши взгляды встретились, в ней проскользнула игривость.
Я прервал беседу с премьер-министром Швеции и двинулся сквозь толпу. На этот раз мне не приходилось использовать рост или телосложение – все расступались, заметив мое приближение.
Видимо, таковы преимущества титула будущего принца-консорта.
К тому времени, как я добрался до Бриджит, за ее внимание боролись с полдюжины человек.
– Ваше величество, – я протянул руку, оттесняя женщину, которая громко восхищалась ее платьем. Толпа замолчала, – подарите мне этот танец?
В уголках губ Бриджит заиграла ухмылка.
– Разумеется. Дамы, господа, простите меня.
Она взяла меня за руку, и мы ушли, оставив за спиной шесть пар испепеляющих глаз.
Бриджит дождалась, пока мы окажемся за пределами слышимости, а потом сказала:
– Слава Господу. Если бы мне пришлось снова выслушивать комплименты моему платью от леди Фезертон, пронзила бы себя собственной тиарой.
– Но мы же не можем этого допустить, верно? Ты очень нравишься мне живой. – Я положил руку ей на поясницу и повел по танцполу. – Итак, ты официально королева. Как ощущения?
– Сюрреалистичные, но и… правильные. – Она покачала головой. – Не знаю, как объяснить.
– Я понимаю.
Я действительно понимал. И чувствовал то же самое. Конечно, короновали не меня, но мы ждали и планировали церемонию так долго, что было странно оставлять ее позади. У нас было время привыкнуть к мысли, что Бриджит – королева, и теперь, когда она ею стала, это казалось правильным.
Мы всегда оказываемся там, где следует.
– Я знаю. – Глаза Бриджит вспыхнули от волнения, но потом она поморщилась. – Мечтаю вылезти из этого платья. Оно не так ужасно, как коронационное, но, клянусь, все равно весит килограмм пять.
– Не волнуйся. Я сорву его с тебя позже. – Я опустил голову и прошептал: – Я еще никогда не трахал королеву.
У меня вырвался смешок, когда лицо и шею Бриджит залил густой румянец.
– Мне перестать называть тебя принцессой? – спросил я. – Королева не так приятно слетает с языка.
Она прищурилась:
– Только попробуй. Королевским указом я запрещаю тебе прекращать называть меня принцессой.
– Я думал, ты ненавидишь это прозвище.
Она сделала оборот, а потом снова оказалась в моих объятьях и сказала:
– Как и ты ненавидишь, когда я называю тебя мистером Ларсеном.
Ненавидел раньше. Теперь уже нет.
– Я пошутил. – Мои губы коснулись ее лба. – Ты всегда будешь моей принцессой.
Глаза Бриджит засияли ярче.
– Мистер Ларсен, если ты заставишь меня плакать на балу в честь моей же коронации, я никогда тебя не прощу.
Моя улыбка стала шире, и я поцеловал ее, наплевав на протокол.
– К счастью, у меня впереди целая жизнь, чтобы загладить вину.
БРИДЖИТ
Через три месяца после коронации мы с Рисом вернулись в Атенбергский собор на нашу свадьбу.
Все было грандиозно и роскошно, как и ожидалось от королевской свадьбы, но я попросила Фрейю, нового секретаря по связям с общественностью, сделать прием как можно скромнее. Как королева, я не могла устроить вечеринку только для своих по дипломатическим причинам, но мы сократили список гостей с двух тысяч до двух сотен. Я считала это большой победой.
– Я завидую, – сказал Николай. – Тебе придется приветствовать всего двести человек. У меня на свадебном приеме чуть не отвалились руки.
Я рассмеялась:
– Ты выжил.
Мы стояли возле десертного стола, пока остальные гости ели, пили и танцевали. Церемония прошла безупречно, и, хотя мне нравилось наблюдать, как веселятся друзья и родственники, я считала минуты до момента, когда смогу уединиться с Рисом, который сейчас разговаривал с Кристианом и несколькими друзьями с флота.
Он не ожидал увидеть армейских товарищей, поскольку давно с ними не общался, но они все приехали. Он волновался перед встречей, но сейчас беспокойство исчезло. Рис улыбался, смеялся и выглядел совершенно умиротворенным.
– С трудом, – пошутил Николай, но потом его улыбка исчезла. – Я рад, что у вас с Рисом все получилось, – мягко добавил он. – Ты этого заслуживаешь. Когда я отрекался, я не думал… Я не хотел перекладывать на тебя такое давление. И когда я понял, что это значит… От чего тебе пришлось отказаться…
– Все нормально. – Я сжала его руку. – Ты сделал то, что следовало. Я расстроилась, когда узнала, но все обошлось, и мне нравится быть королевой… в большинстве случаев. Особенно теперь, когда Эрхолл больше не спикер.
Эрхолл потерял свое место – ему не хватило половины пункта до переизбрания. Я бы соврала, если бы сказала, что эта новость не доставила мне огромного удовольствия.
Я опасалась, что Николай расстраивается или завидует из-за отмены закона. Огорчает ли его, что я смогла остаться с Рисом и сохранить корону? Но брат меня очень поддерживал и признался, что наслаждается новой жизнью больше, чем ожидал. Думаю, в некотором смысле он действительно почувствовал облегчение.
Николай вырос, думая, что мечтает о троне, поскольку у него не было иного выбора – и теперь, когда он освободился
