Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
выдвигай ножку вперед…
Я смотрю вниз, на свои ноги, потом снова вверх.
Мальчик кивает.
– Все получится, малышка.
Он улыбается, и я так хочу к нему подойти.
Шаркнув, я поднимаю ногу, перешагиваю через желтый цветок… снова смотрю вверх.
Теперь его улыбка шире.
– Ты почти справилась, Сер! Мама будет так гордиться!
Колени подкашиваются, и я падаю, но мальчик меня ловит – он всегда меня ловит. Он радостно смеется, щекочет, а я сжимаюсь в клубочек, и внутри разливается настоящее счастье.
Почему я похоронила это воспоминание так глубоко? Я хочу остаться в нем навечно…
Наш смех отдается эхом, постепенно затухая, и я больше не на лужайке и щеки не сводит от смеха. Я в уютной комнате, которая мне знакома. Здесь всегда вкусненько пахнет, и я чувствую себя в безопасности. Но из угла под столом, куда я забилась, она выглядит странно.
Я издаю невнятный звук, по щеке соскальзывает что-то мокрое, но мальчик зажимает мне рот ладонью и притягивает меня крепче к себе.
– Ш-ш-ш, все хорошо, – шепчет он мне на ухо. – Я буду о тебе заботиться. Всегда.
Но мне не кажется, что все хорошо.
В комнате много странных людей. Я вижу их грязные ботинки из-под скатерти, слышу их злые голоса.
Сердце колотится от страха.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. А теперь, пожалуйста, уходите из моего дома и дайте мне спокойно продолжить трапезу!
Мамочка.
Почему у нее такой странный голос?
– На столе три прибора… обыщите комнату!
Ботинки двигаются, по полу скользят тяжелые предметы, повсюду падают обрывки бумаги, кто-то наступает на картинку, которую я рисовала для мальчика, крепко обнимающего меня сейчас.
Чья-то рука поднимает рисунок.
Бумага рвется, и я чувствую, как звук отдается в моей груди.
Мальчик вжимает меня в стену, прикладывает палец к губам, прося меня молчать. У него в руке что-то острое, и он тоже напуган, потому что эта рука дрожит.
Я тянусь к нему.
Мальчик оборачивается в тот самый момент, когда кто-то опрокидывает наш стол, заставляя меня вскрикнуть.
Повсюду люди, но те, кого я знаю, плачут в углу.
Раньше я всегда видела их только счастливыми.
Пришлые одеты в серое, у них на лбу странные знаки. В их глазах злоба, и мне хочется снова спрятаться, но некуда.
Нет.
Хватит.
Я видела всех этих людей на своей стене. По кускам – в кошмарах. Я знаю, что будет дальше, я не хочу видеть, как их сожрут твари.
Но бал правит мое подсознание, а я слаба… я умираю.
Мои глаза остаются открытыми, оно заставляет меня смотреть.
Страшные, злые люди подходят ближе, тычут в меня пальцами, кричат что-то, чего я не понимаю.
Один держит маму. По ее щекам катятся крупные блестящие слезы. Может, ее надо обнять?
– Мамочка…
Ее лицо искажается.
Ко мне и мальчику подходит большой мужчина. У него блестит голова, а в руке штуковина, которой рубят деревья. Кажется, это называется топор.
Почему с него капает что-то красное?
– Нет! Пожалуйста! Умоляю, они всего лишь дети!
Мне не нравится, как звучит ее голос. От него у меня щиплет в глазах.
Мужчина смотрит на мальчика.
– С дороги, малыш. Нет милосердия тем, кто противостоит камням.
Мальчик бросается вперед, занося над головой острую штуку. Его крик – самый громкий звук… пока не кричит мама, одновременно со взмахом топора.
Мальчик замирает.
Я вскакиваю и пытаюсь броситься следом…
Вижу, как мальчик падает.
Вижу, как в его глазах гаснет свет.
Делаю один, два, целых три шага, а потом поскальзываюсь на блестящей жидкости, вытекающей из его груди. Но он меня не подхватывает. Не щекочет.
Мама кричит все громче и громче.
Я ползу по мокрому полу, сворачиваюсь клубочком рядом с мальчиком и жду, когда он моргнет…
Улыбнется…
Засмеется…
Перестанет смотреть в стену и скажет, что все будет хорошо.
Чужие большие руки оттаскивают меня от его тепла. Ночная рубашка рвется, в плечо раз за разом тыкают.
Брыкаюсь, пинаюсь и кричу – громче, чем мама, чем визг в моих ушах.
Отпусти…
Отпусти!
Но слова звучат не так, как в моей голове, потому что мне никогда не нужно было говорить. Мальчик делал это за меня. Каким-то образом он знал, что я хочу сказать.
А теперь он лежит, сломанный, в блестящей луже.
Внутри что-то разрастается, там, где сердце, и от этого мне больно…
Так больно, что я сейчас расколюсь на части и все увидят мое нутро.
Кажется, я тоже сломана.
Воспоминание меняется – океан втягивает волну обратно, прежде чем обрушиться следующей.
Крыша прогибается, кто-то кричит, и все, что я ощущаю, – запах боли, горелой боли, от которой меня тошнит.
Я наблюдаю со стороны, уже не в своем детском теле.
В нем ничего нет.
Сквозь разрывы в моей коже, из глаз, ушей и широко распахнутого рта сочится, рвется наружу яростными струями маслянистая чернота.
Сжигает.
Заставляет замолчать.
Впитывается в землю.
Пола больше нет, как и стен. Крыша рдеет красными углями, подсвечивая ночь алым.
Я посреди всего ужаса, как будто весь мир утекает прочь от моего тела, корчащегося в грязи.
Моя одежда обгорела.
Я больше не вижу маму.
Только куски тел повсюду, большие, маленькие, похожие на разорванные тряпичные куклы, которые кто-то раскидал по земле. У одних на лбу вырезана перевернутая «V», другие – те, кто менял мне постель и готовил вкусную еду.
Мощь не выбирала… она просто ударила.
Убила.
И эта мысль рывком возвращает меня в сознание.
Я толкаюсь вперед под небольшим углом, и он позволяет мне проскользнуть дальше в дыру. Острый кусок скалы протягивает жгучую полосу от бедра до колена, когда, извиваясь, я высвобождаюсь из жутких челюстей камня.
Пузырьки выскальзывают изо рта, всплывая вместе со мной к свободе.
Я вырываюсь на поверхность – захлебываясь, хриплю, втягиваю воздух в голодные легкие. Дыхание пытается, но не может заглушить бурю, бушующую в моем сознании.
Я добираюсь до края и на четвереньках выползаю из воды к жизни, сдирая кожу с голеней.
Почти не чувствую жжения.
Почти не замечаю визжащих людей, которые выскакивают из источников, хватают одежду и бегут вверх по лестницам, как будто видят в моих глазах правду.
Видят, кто я на самом деле.
Едва успеваю добрести до стены, как меня выворачивает, рвет водой и желчью. Не потому, что я чуть не утонула, – а потому, что я рухнула вниз.
Я больше не стою на краю бездонной трещины в глубинах подсознания. Я по уши в том, что ее наполняет,
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
