Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
прошлый раз.
Тяжело вздохнув, прижимаюсь виском к двери… изучаю.
Интересно, где Рордин научился так рисовать. Пытаюсь представить, как он это делает. Завидую растянутому куску холста за то пристальное внимание, которое было к нему проявлено… за то, как Рордин оставлял свой след на его поверхности.
Если бы Рордин рисовал меня, он бы вжимал уголь в холст, глубоко продавливая его местами, срывал полотно с деревянной рамы и снова расправлял, заставляя подчиниться его воле.
Так и подмывает подойти к мольберту и уничтожить набросок просто назло. Но потом я понимаю, что он тоже заперт в этой комнате. Спрятан от мира, словно сокровище.
Я смотрю на дверь, ведущую в личные купальни Рордина, и мое сердце замирает, глаза расширяются…
Дыхание перехватывает.
С губ срывается тихий смешок – и постепенно становится маниакальным, извращенным хохотом. Осознание сметает все бушующей волной, которая обещает не оставить от власти Рордина ничего.
Я вскакиваю, бросаюсь к двери, а потом, резко застыв, хватаюсь за дверной косяк…
Со стоном возвращаюсь в спальню, к маленькому столику у мольберта. Вывалив уголь из миски, я вытираю ее начисто подолом рубашки Рордина.
Взгляд скользит по запястью, следуя за узором голубоватых линий под нежной полупрозрачной кожей.
На мгновение задумавшись, что, должно быть, окончательно сбрендила, я рычу, представляю, что это не моя рука, а шея гребаного Рордина, и впиваюсь в нее зубами.
Глубоко.
Боль мгновенна и мучительна, но я вгрызаюсь глубже, представляя, как Рордин пытается меня стряхнуть. Или, возможно, для разнообразия мне уступает.
По губам течет теплое и густое, я со вздохом отпускаю запястье, заношу его над миской и наблюдаю, как ее постепенно наполняет кровь.
Ненавижу. И одновременно люблю.
Садистский прощальный подарок, который так же важен для меня, как и для него. Вскоре ток крови замедляется, но ее и без того уже достаточно, чтоб Рордину хватило на то, чем бы он там с ней ни занимался. Надеюсь, он знает, как сдержать себя, ведь наши нездоровые отношения кончены.
Захочет еще – придется брать из моего перерезанного горла.
Я перевязываю рану полоской синего материала, затягиваю узел зубами.
Оставив миску на кровати, где Рордин не сможет ее не заметить, я перевожу взгляд на комод…
Если смогу найти его запас каспуна, значительно облегчу себе жизнь на ближайший месяц.
Я выдергиваю ящики, переворачиваю в них все вверх дном, роюсь в одежде.
– Ну же!..
Следующим я разоряю прикроватный столик, разбрасываю личные вещи Рордина так же дерзко, как он разбрасывал мои. И тут меня осеняет. Я распластываюсь на полу в поисках незакрепленного камня под кро– ватью.
И я нахожу его очень быстро. Точно на том же месте, что и в моей башне, – пятый от стены.
– Как оригинально, – бормочу я, открывая нишу.
Сунув руку внутрь, я достаю сверток размером с кулак, завернутый в ткань и перетянутый куском бечевки. Один вдох, и я понимаю, что нашла то, что мне нужно. Не потрудившись закрыть тайник или убрать беспорядок, я спешу к лестнице, к личному термальному источнику Рордина.
Он превратил мою комнату в руины, я лишь возвращаю должок.
Воздух становится густым и теплым, когда туннель оканчивается в куполообразной пещере, а ступени уходят под воду, бурлящее жидкое золото на тусклом свету.
Сталактиты, спускающиеся с потолка, похожи на клыки голодного зверя, готового меня сожрать. Давящая тишина напоминает, насколько это место уединенное. Стараюсь об этом не задумываться и прикидываю, как быть дальше.
Остановившись на пороге, я приматываю сверток с каспуном к лодыжке и вхожу в воду.
В отличие от моего источника этот не обрывается так резко. Вода доходит лишь до груди, когда я бреду к стене, отделяющей это место от Луж.
Добравшись, я всматриваюсь в глубину, где есть отверстие в стене, позволяющее воде из моего источника свободно проникать сюда и наоборот.
Я не уверена, что пролезу, но это мой единственный шанс. Если ждать возвращения Рордина с охоты, зуб даю, корабль отправят на Юг без меня.
У Кайнона будут все основания считать, что меня удерживают здесь силой.
Вспыхнет война. Усилия лучше потратить на настоящего врага, а не на склоку парочки соседствующих верховных владык, которым вздумалось помериться письками.
Я несколько раз глубоко вдыхаю, наполняя легкие и напитывая кровь, мозг и решимость.
Последний судорожный вздох – и я ныряю под воду, на глубину, где тепло и темно, свет рассеян и тускл. Зрение почти не помогает, я вслепую ощупываю все вокруг, пока не нахожу дыру в стене.
Лужи прямо там, с другой стороны.
Трогаю неровные края и понимаю, насколько внутри будет тесно…
Я поскорее отбрасываю эту мысль.
Нет смысла гадать.
Пролезаю, двигая то одним плечом, то другим, прижав ладони к стене. Внутри лопаются пузырьки предвкушения, я толкаюсь – и бедра не проходят.
Слишком широкие.
Страшное осознание вышибает из легких воздух. Мысли путаются, раскаленная добела паника вскипает в крови, и я неистово дергаюсь.
Я рвусь, рвусь и рвусь изо всех сил, молотя ногами, и наконец издаю визг, который искажает слишком плотная вода.
Слишком горячая.
Конечности немеют, тяжелеют, грудь содрогается, мне не хватает воздуха.
Я должна выбраться.
Согнув ноги, я пытаюсь коленями вытолкнуть себя в обратном направлении, но плечи задевают край, и я по инерции ударяюсь затылком о камень, выпуская изо рта очередную порцию пузырей.
Опустошая себя.
Голова кружится, я уже не понимаю, в какую сторону двигаться.
Где низ, где верх.
Перестаю ощущать ноги и руки, легкие горят, я застряла в ловушке между одним пленом и другим.
Накатывает осознание, внезапное и жестокое, что я умру. Не смогу сделать больше ни вдоха, и меня найдут здесь, в дыре, в попытке сбежать от того, кто дал мне кров, когда я была слишком мала, чтобы позаботиться о себе сама.
Того, кто спас меня от зверского гнева трех вруков, когда они должны были разорвать меня в клочья.
В эти последние отчаянные мгновения, когда сердце замирает и тело сводит судорогой, с ревом пробуждается подсознание. На грани помутнения оно подкидывает мне разрозненные кусочки случайных воспоминаний.
Под ногами трава, в лицо светит солнце. Вдалеке дом, из трубы валит дым.
Мне нравится этот дом. Нравятся виноградные лозы, увивающие его стены, как в них путаются солнечные лучи.
Мой дом.
Я снова вижу того мальчика, но по сравнению со мной он не такой уж маленький. Скрестив ноги, он сидит на лужайке среди красивых цветов и тянет ко мне руки.
Зовет к себе.
– Ты сможешь! Просто раскинь руки, словно летишь, и
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
